Первый в России музей, широко известный как Кунсткамера, недавно отметил свое 305-летие. Директор Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН Андрей Головнёв рассказал "Интерфаксу", как формировалась коллекция музея, каким он должен быть в современном мире. Он также поделился впечатлениями о своей последней экспедиции в Африку и мнением о меняющейся идентичности человека.
- Андрей Владимирович, Кунсткамера в прошлом году отметила 305-летие. Расскажите, как создавался первый в России музей.
- Музей создавался для познания человека и мира. Связано это было не только с модой, Петр видел в знании - силу! Интуитивно он осуществлял все, что позднее было сформулировано как общеизвестные истины. Более того, для Петра получение знаний и просвещение были страстью! И коллекции он собирал увлеченно. Например, приобретение Готторпского глобуса - целая эпопея со многими неизвестными. Сама перевозка этого уникального предмета - символична, знак не только склонности к коллекционированию, но и стремления к высокому знанию, ведь астрономия была и остается символом высокой науки. Если в дополнение к ней идет анатомия, получается целый спектр наук. Анатомия описывает предельно внутреннее, астрономия - предельно внешнее. Именно такой диапазон знаний сосредоточился в Кунсткамере. И не будем забывать - любая империя претендует на господство в мире. Уже в начале 18 века молодая Российская империя начинает познавать себя: какие ресурсы содержатся в недрах, какие народы населяют территорию страны, какие раритеты скрыты в землях российских и сибирских... Не просто магия древности, а магия происхождения. А вопросы происхождения - это уже об идентичности. Самопознание империи, понимание своего места в мире, отсюда, кстати, и интерес к глобусу. Вот так и получилось, что Кунсткамера - музей обо всем: о человеке, о природе, о стране, о мире и о космосе - одним словом, музей - энциклопедия.
- Какие были самые первые экспонаты?
- Годом основания Кунсткамеры считают 1714 год, когда с коллекциями Петра, перевезенными из Москвы в Петербург, началась системная научная работа. А перевезены были в первую очередь "натуралии" Аптекарской канцелярии, в том числе купленные во время Великого посольства в Европу. Собрания Себа и Рюйша, составляющие сейчас гордость наших "Первых естественнонаучных коллекций", были приобретены Петром уже позже, после 1714-го года...
- На Культурном форуме вы говорили, что хотите создать экспозицию о том, как выглядела Кунсткамера первоначально.
- Ко дню рождения Петра Алексеевича будет создана экспозиция "Петровская Кунсткамера". Мы хотим сделать как раз тот слепок миропонимания и музейности, которые были свойственны эпохе Петра. Конечно, это не будет полностью то пространство в деталях. Хотя бы потому, что в 18 веке коллекции Кунсткамеры находились то в Москве, то в Летнем дворце, то в Кикиных палатах. Но сама атмосфера "кабинета редкостей", созданного Петром, конечно, будет реконструирована.
- Что это будут за вещи?
- Мы представим анатомические и астрономические инструменты, а также многие экспонаты, которые хранятся в Кунсткамере с той эпохи. И конечно, мы планируем использовать новые технологии. Интерактив позволит оживать тем сценам, которые невозможно передать или воссоздать с помощью экспонатов.
- Вы высказывали идею создать Лигу Кунсткамер Европы...
- Идея живет, растет, у нее появляются варианты названий. Но принцип неизменен - старые Кунсткамеры Европы могли бы объединиться, понимая свою задачу музеев-энциклопедий, музеев той эпохи, когда музей был theatrum mundi (метафорическая концепция мира как театра, ставшая популярной в период барокко - ИФ). Это макрокосм в микрокосме, мир в одной комнате. У таких музеев особая миссия, здесь знание не расчленено, условно говоря, это музей человеческого любопытства. Это естество и классика музеев, особое мышление; современное и обновляемое ретро. Они являются национальным достоянием, жемчужинами в национальном и мировом наследии. И я думаю, что может пойти речь о том, чтобы эти музеи вошли в список достояния ЮНЕСКО. Более того, я уверен, что, например, наша Кунсткамера этого достойна!
- Какова задача такого объединения?
- Сообщество - это всегда продуктивное основание проектного действия. Если мы имеем партнеров, единомышленников, дальше уже начинается выбор действия: от конференций до совместных публикаций. У нас может быть толстый общий журнал, и мы сможем говорить об истории музея, культурном наследии Европы и мира, об общих традициях, которые объединяют культурно-просветительское движение. Мы сможем проводить совместные конференции, создавать общее виртуальное музейное пространство, обмениваться выставками, новостями, может быть, живыми визитами. Вместе всегда удобнее инициировать сколько-нибудь значимый совместный проект в культурном пространстве по сюжетам наследия, традиций и просветительства. Даже обмен опытом, как опытом сохранения этого естества, этого духа - интересная задача. Кстати, треть наших посетителей просит нас не трогать музей, оставить его таким, какой он есть. Эти посетители предпочитают старину всему остальному. Всем современным технологиям, чудесам - им место вовне, а здесь в здании, которое было построено в 1728-м году, есть возможность прикоснуться к предметам, которым более 300 лет. Другое дело, что наша история включает не только момент рождения империи, но и весь период ее развития, поэтому мы будем создавать особый имперский зал.
- Она должна быть интеллектуальным музеем. Кроме того, что она сама по себе музейный объект, это еще и рефлексирующее наследие, умное наследие. Кунсткамера, к счастью, осознает свое место в быстроразвивающемся мире и знает, каковы современные технологии музейного дела. Она продолжает оставаться музеем-исследователем, академическим музеем. В нас - живая связь науки и культуры. Это значит, что Кунсткамера в той же мере музей, в какой - современное научно-исследовательское учреждение. Мы, к слову, относимся к министерству науки и высшего образования, а не к министерству культуры. В этом заключено и немало сложностей, потому что тяжело развивать музейные отделы, придавая им научную аранжировку. Задача Кунсткамеры как музея-исследователя состоит в его прямом определении - Музей антропологии и этнографии. Она изучает, что такое человек в самом широком смысле, и что такое народ. Это два главных героя наших изысканий. Ни одно другое учреждение в России не ответственно за академическую чистоту этих направлений. Все остальные могут себе позволить заменить этнографию этнополитологией, этнопсихологией или другими модными направлениями. А мы жрецы и хранители классики. Понятно, что к классике добавляются другие направления, и мы уже активно занимаемся, например, киберэтнографией.
- Что это за область?
- В виртуальном пространстве возникла своя многослойная культура, которая превышает по объемам и темпам роста реальную жизнь. Дискурсы, обсуждения, обмен мнениями, выражения солидарности, выработки решений, артикуляция проблем в реалиях убывают, а в виртуальном пространстве увеличиваются. При этом скорости резко возрастают. Раньше для того, чтобы добиться какого-либо признания, нужно было потратить жизнь, сейчас достаточно хайпа, и ты в дамках. То есть сегодня тело или пространство этничности существует и бьется совершенно в других ритмах: то скукоживается, то разбухает. Киберпространство в чем-то напоминает МРТ- высвечивает и дает возможность разглядеть то, чего раньше мы не видели. Этничность и народы остаются и сохраняют свое значение, хотя и меняют свои контуры, оттенки, характеристики, причем опять-таки с нарастающей скоростью.
- Есть ли проблемы сейчас вообще с идентичностью?
- Да. Заявлять о том, что ты мужчина или женщина сегодня для многих выглядит ретро. Естественные идентичности сегодня в кризисе. Мир слишком благополучен и сыт, поэтому испытывает тягу к извращениям и превращениям. Если рассматривать это как творческий процесс, то можно относиться к этому с интересом, что собственно и является задачей антрополога. Если какое-то количество людей хотят выйти из привычного состояния гендерности в режиме поиска, это интересно, даже этнографично. Трансгендерность - вообще состояние шаманства. Шаман для того, чтобы проникнуть в тайны анатомии и понять, как женщина рожает, камлал в темном чуме. Такая атмосфера имитировала утробу матери. И шаман понимал, что творится внутри роженицы. Такое уподобление - по-своему поисковое творчество. То есть шаман мог ментально превращаться в женщину, но на время. Для того чтобы проникнуть в это таинство, он не боялся трансгендерного превращения. И я думаю, что сегодняшний мир немного "шаманит", впрочем, не первый раз в жизни. Отрицание идентичности - это одновременно поиск новой идентичности. Однако природа есть природа. Сколько бы мы ни пытались оттолкнуться от Земли, есть сила притяжения. Есть человеческие качества, относящиеся к набору естественных свойств.
- Для обывателей прийти в Кунсткамеру - значит посмотреть на "уродцев". Но ведь эта коллекция сейчас не пополняется?
- Конечно. У нас сложилась установка, условно обозначаемая лозунгом "от уродов к народам". Это движение от коллекции Фредерика Рюйша до коллекции культур народов мира. Таков исторический путь Кунсткамеры за 300 лет. Я бы хотел, чтобы эта простая мысль дошла до публики и увлекла ее. Мы понимаем, что анатомические экспонаты имеют свою притягательность. Это по Фрейду: запретное влечет. Но мы собираемся вернуть нашим естественнонаучным коллекциям ту атмосферу, которая им была первоначально близка. Ведь это были не просто витрины с телами "монстров", это был анатомический театр, где "монстры" играли свою экспериментальную и "просветительскую" роль. Поэтому я хотел бы вернуть анатомической коллекции тот изначальный смысл, который был при Петре.
- Вы недавно вернулись из экспедиции. Расскажите о ней.
- Мы готовим к запуску проект "Планета Кунсткамера". Мы решили освежить те связи, которые создали Кунсткамеру. Она свезена со всего Света. То, из чего она сложена, что хранится в фондах и присутствует на экспозиции, все эти предметы в разное время привозили путешественники, дипломаты, бизнесмены и императоры. И наша задача сделать так, чтобы экспозиция была не мертва, а жива. Сегодняшние средства коммуникации это позволяют. Нужно лишь освежить прежние связи, установить виртуальные мосты, подружиться с людьми в разных регионах планеты, чтобы они считали Кунсткамеру частью своей жизни. Я решил начать серию поездок с места, откуда произошло человечество. Колыбель человечества - Восточно-Африканский рифт со знаменитым Олдувайским ущельем. Здесь отличная геология, уходящая вглубь на 6 миллионов лет, и превосходная археология глубиной в 2 миллиона лет... Мои персональные впечатления от Олдувайского ущелья и Танзании в целом - яркие и сильные! Я увидел там настоящее многообразие жизни. Мне кажется, именно в этой среде и должен был появиться "человек умелый". Этот многообразный "звериный рай" не случайно стал ареной происхождения человека.
- А что самое интересное вы узнали в экспедиции?
- Там же, на севере Танзании, я наблюдал культуру кочевого народа масаи. Так или иначе они связаны с нашими прапрапредками. Как и все кочевники, масаи обладают навыками не только "человека умелого", но и "человека подвижного". Я называю эту способность mobilis. Осуществить колонизацию мира мог только высоко мобильный человек. Не самый быстрый, но стратегически самый мобильный. Гепард не расселился по всей планете, несмотря на его скорость. Человек прошел всю планету и адаптировался к ней. Интересно проанализировать этот опыт с точки зрения теории номадизма... А что касается практики, в Танзании мы установили контакты с танзанийскими учеными и университетами и сейчас ищем возможности для сотрудничества с ними в рамках проекта "Планета Кунсткамера".
- Что вы привезли?
- Небольшую коллекцию масайских вещей. Маску молодого мужчины-воина, которая надевалась в ходе ритуалов инициации. Для перехода юноши в разряд мужчин, по старой традиции, он должен был убить льва. Я привез колотушку - оружие, которое сопровождало такого воина в бою, помимо копья и щита, а также еще один ритуальный жезл, для участия в танце. Масаи в танце невероятно интересны: прыгучи и мобильны. К тому же они стройны и длинноноги.
- Они точно войдут в коллекции Кунсткамеры. Я уже составил для них описания, не только письменные, но и визуальные, когда о предмете рассказывают люди, которые этим предметом пользовались. И это тоже современный подход, когда мы привозим не только вещи, но также и видеорассказы о них.
