Изменения последних лет в российском законодательстве позволили сотрудникам правоохранительных органов бороться с правонарушителями в виртуальной среде. Порой широко обсуждаются случаи, когда россиян привлекают к ответственности за высказывания, изображения и видеоматериалы, размещенные на персональных страницах в социальных сетях. По каким принципам и насколько успешно ведется работа в интернете, "Интерфаксу" рассказал начальник отдела прокуратуры Петербурга по надзору за законностью деятельности органов госбезопасности и исполнением законодательства о противодействии экстремизму С.Жуковский
- Сергей Анатольевич, сегодня СМИ сравнительно часто сообщают о привлечении к ответственности за экстремистские проявления людей в интернете. Общество становится более радикальным?
- Мы ведем постоянный мониторинг в сети и не наблюдаем радикализации взглядов в обществе. По данным социологических исследований, в 2015 году более 74% горожан оценили межнациональные отношения как полностью спокойные. Это на 16,6% больше, чем годом ранее. В городе зафиксирован самый высокий уровень толерантности с 2010 года. Мы стали чаще сообщать о блокировке ресурсов и привлечении лиц к ответственности, но это связано исключительно с активизацией работы правоохранительных органов и экспертов в области лингвистики, психологии. Каждый гражданин сегодня должен понимать, что одним неаккуратным действием, каким-то постом радикального характера он может испортить всю свою жизнь. Жить потом с клеймом "экстремист" или "террорист" – нерадостная перспектива. Тут масса последствий: и при трудоустройстве, и с точки зрения негативного отношения в обществе.
- Часто ли петербуржцев привлекают к ответственности за экстремизм по сравнению с другими регионами Северо-Запада или РФ в целом?
- Петербург среди регионов Северо-Запада в лидерах по числу блокировок ресурсов с экстремистской информацией. У нас большой город и возможностей у правоохранителей для этого больше. Что касается привлечения к уголовной ответственности, я бы не сказал, что преступлений в этой сфере у нас больше, чем в других субъектах. Есть масса контента, запрещенного к распространению в сети. Основное, что мы встречаем на практике, – когда в интернете выкладывают определенный контент с целью возбудить национальную или религиозную рознь, пропагандировать исключительность или превосходство по признаку религии или расы. Реже встречаются непосредственные призывы к этим действиям, это единичные случаи. Явно радикальные призывы – например, к нарушению конституционного строя РФ или захвату власти – нам на практике не встречались. Бытует расхожее мнение, что мы привлекаем к ответственности за экстремистские проявления в сети каких-то "бедных русских парней". Хочу со всей ответственностью заявить, что для нас все равны перед законом. Нам абсолютно не важны ни вероисповедание, ни национальность гражданина. Если он совершил преступление, мы привлекаем его к ответственности, будь то славянин или выходец с Кавказа или из Средней Азии, что подтверждает статистика.
- Сколько людей привлечены к уголовной ответственности за экстремизм в последние годы? Много ли ресурсов заблокировано?
- Примерно одинаковые показатели держатся каждый год. Всего в 2015 году органами предварительного расследования города было возбуждено 19 уголовных дел экстремистской направленности, 17 из которых были совершены с использованием интернета. По уголовным делам такого рода, рассмотренным судами по существу в прошлом году, осуждено 16 человек, из них семь граждан за совершение преступлений в сети интернет. Нас радует, что в разы сократилось число насильственных преступлений с экстремистской составляющей. В прошлом году таких было только два. Эти преступления носят латентный характер и выглядят примерно так: подходят несколько молодых людей на улице к выходцу из Средней Азии, бьют его по голове, не выкрикивая никаких лозунгов, и убегают. Скинхедов как таковых у нас уже нет, никто не "кидает зиги", не носит специфическую одежду. Что касается блокировок, по экстремизму мы инициировали блокировку Роскомнадзором 619 ресурсов в 2015 году, 378 ресурсов - в 2014 году и 30 ресурсов - в 2013 году. По результатам ведомством была заблокирована информация с 590 ресурсов, проверочные мероприятия в отношении оставшихся ресурсов продолжаются. Исковая работа по признанию материалов экстремистскими выросла в полтора раза, мы подали 40 заявлений в суд. Для сравнения: в 2014 году их было 28, в 2013 году – восемь, а в 2012 году всего лишь три. К концу 2015 года рассмотрено и удовлетворено 45 таких заявлений.
- Привлекая человека к ответственности, например, за экстремистский контент в соцсети, вы разбираетесь, сам человек создал потенциально экстремистский пост или разместил его на своей странице через репост?
- Обязательно разбираемся. Если человек создает и размещает в общедоступном месте экстремистский контент, то он фактически совершает преступление и, безусловно, будет привлечен к уголовной ответственности. Если же он репостит чужую информацию, то правоохранители устанавливают, с каким умыслом он это сделал: изучают личность человека, его окружение, образ жизни, взгляды, его переписку, в том числе, в комментариях после того, как он выложил противоправный пост. Если в ходе проверки будет установлено, что гражданин преследовал цель разжечь в ком-то ненависть к человеку или группе лиц по определенному признаку, то даже за репост перед судом будет инициирован вопрос о привлечении его к уголовной ответственности. Если же в ходе проверки или расследования уголовного дела станет ясно, что умысел был иной, то гражданина к ответственности никто привлекать не будет. Непосредственно установить мотивацию человека на совершение такого проступка – это задача оперативника в ходе работы по выявлению преступления, следователя – в ходе расследования дела и прокуроров - в ходе проверки законности принимаемых процессуальных решений.
- Почему юридические последствия иногда наступают для того, кто сделал репост, но не затрагивают непосредственных авторов материала, администраторов сообществ?
- Обычно это обусловлено тем, что человек, который совершил репост с преступным умыслом, проживает на территории России, и мы можем установить его и привлечь к ответственности. В то же время автор противоправного контента может находиться за рубежом. В этом случае нам привлечь его к ответственности значительно сложнее.
- Такая логика более-менее понятна, если мы говорим, например, об известном националисте. У такого человека есть бэкграунд, по которому теоретически можно судить о целях размещения экстремистского поста. Но как можно судить об умысле человека, который ранее никогда не привлекался за экстремизм?
- В нашей практике таких случаев практически нет. Все, кто привлекался в Петербурге к уголовной ответственности, так или иначе причастны к группам нацистского или фашистского толка. Мы знаем, что они заядлые террористы либо матерые экстремисты, а не просто люди, которые случайно что-то выложили в сеть. В обязательном порядке мы опрашиваем человека, чтобы понять, чем он руководствовался, когда это совершал. Если человек нам может вразумительно объяснить, с какой целью он это делал, и в его действиях нет состава преступления, то правоохранительные органы не будут никого "притягивать" к ответственности. Но когда мы видим в интернете посты людей, которые постоянно участвуют в создании различных нацистских движений, в публичных мероприятиях радикальной направленности и призывают на них к каким-либо деструктивным действиям, мы прекрасно понимаем чего на самом деле эти люди хотят добиться.
- За последние годы у многих людей сложилось мнение, что человека сегодня могут "закрыть" за размещенную в соцсети картинку. Что вы думаете по поводу такого мнения?
- Я думаю, что это мнение ошибочно. Я, как надзирающий прокурор, не вижу, что правоохранители заинтересованы кого-то замордовать или упечь в тюрьму. Чтобы привлечь человека к уголовной ответственности, ведется длительная кропотливая работа. Иногда к следователю или к прокурору поступают от оперативников материалы о том, что человек выложил что-то "на грани фола", но после оценки мы видим, что этого не достаточно для возбуждения уголовного дела. Такого человека при наличии на то законных оснований продолжают контролировать, чтобы посмотреть, что в следующий раз он еще вытворит. Только в случае совершения исключительно противоправного действия он будет привлечен к уголовной ответственности. Ведь когда размещаешь какую-то картинку или пост в интернете надо знать границы, нельзя уходить во вседозволенность. Все-таки нельзя нарушать права других граждан: призывать к массовым беспорядкам, разжигать ненависть и рознь, мы этого не позволим сделать. Когда один человек пропагандирует неполноценность других лиц по национальному признаку – в чем здесь политика? Это просто низкий уровень воспитания человека, который перерос в преступление. Этому мы будем давать отпор.
- Есть реальная среда, а есть среда виртуальная. Вы приравниваете эти реальности с точки зрения действия в них закона?
- Да, абсолютно. Сегодня люди, особенно молодые, активно общаются и взаимодействуют не столько на улице, сколько в интернете. Сеть становится основной площадкой для получения информации и в то же время – действенным средством в руках радикалов и вербовщиков незаконных вооруженных формирований, которые ведут преступную деятельность и рекрутируют граждан в свои ряды. Асоциальной деятельности способствуют и различные технические новшества по конспирации в интернете. В этих условиях принципами работы прокуроров остаются верховенство закона, неотвратимость наказания, борьба с экстремистским и террористическим контентом в общедоступных местах. Линии поведения гражданина в реальности и в сети, конечно, различаются. Это показывает наша практика, это показывают соцопросы. Например, очень многие люди в сети явно критически высказываются по поводу какого-либо события в их жизни или в жизни сограждан. Но выйти на улицу и что-то продекларировать - до этого, как правило, не доходит. Со своей стороны мы сегодня с радостью готовы больше заниматься контролем за интернет-средой. Мы хотим, чтобы наши сограждане, наши дети ходили спокойно по улицам Петербурга. Мы много лет стремились к тому, чтобы не было насильственных экстремистских проявлений на улицах и их число сейчас минимально. Хочется, чтобы уровень воспитания наших граждан достиг столь же высокого уровня и в сети интернет, этого добиться тяжелее. Тем не менее, люди начинают привыкать к тому, что за их действия в сети также наступает ответственность.
- В соцсетях сейчас активно действуют вербовщики запрещенной в РФ террористической организации ИГИЛ. Как это отражается на вашей работе?
- В 2015 году у нас наблюдался рост преступлений террористического характера, обусловленный участием наших граждан в незаконных вооружённых формированиях на территории Сирии и Ирака. За прошлый год возбуждено четыре уголовных дела по таким фактам, как минимум одно из них было с подтвержденным фактом вербовки через интернет. Террористы активно используют интернет-пространство для вербовки в свои ряды, но выявить подобные факты нам достаточно сложно в виду того, что общедоступные сообщества в соцсетях используются только для вовлечения граждан в беседу. После этого человеку предлагают более детально "погрузиться в знание религии". К подобному контенту с юридической точки зрения нам не придраться. Непосредственное же навязывание догм псевдоислама и сама вербовка происходит тет-а-тет в ходе личной переписки. Но на этом этапе у нас уже активно работает ФСБ. Мы не можем проникнуть в личную переписку граждан, все-таки у нас свобода слова.
