Созданная в конце 2016 года Объединенная пресс-служба судов Петербурга стала первым подразделением по работе со СМИ, оперативно и полно предоставляющим информацию о деятельности судов субъекта РФ. Как и зачем суды стремятся стать более открытыми для журналистов, как на это реагируют участники судебных процессов и насколько квалифицированно петербургские журналисты работают с судебной информацией, рассказала в интервью информационному агентству "Интерфакс" руководитель Объединенной пресс-службы судов города Дарья Лебедева.
– Как давно вы работаете в судебной системе и как вы к этому пришли?
- Скоро будет 10 лет как я в судебной системе. Первое образование у меня техническое, окончила университет телекоммуникаций им. Бонч-Бруевича по специальности "электронный бизнес". После этого работала в коммерческих организациях, а в 2009 году пришла на работу в Пушкинский районный суд на должность консультанта по информатизации. Там требовалось как раз техническое образование, чтобы работать с сайтом суда, с подсистемами ГАС "Правосудие". В 2010 году вступал в силу федеральный закон от 22 декабря 2008 года N 262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ", который выдвигал новые требования к судам в области открытости и гласности правосудия, в том числе появилась необходимость размещения на сайтах судов принимаемых актов. Это было поручено мне и когда я начала этим заниматься, пришла к выводу, что необходимо объяснять, почему и зачем размещаются судебные акты, какой статус у этих документов. Уже тогда в райсуд стали поступать обращения от журналистов, от участников процесса. Вся эта история и с технической и с юридической точки зрения замкнулась на мне, я поняла, что мне нравится, и продолжила этим заниматься. Не хватало юридического образования, я его получила.
– Как вы начали работать в Горсуде?
- Когда я стала получать звонки из других районов Петербурга, в 2013 году Совет Санкт-Петербургского отделения Российского объединения судей предложил собрать всех сотрудников районных судов, ответственных за работу со СМИ и объяснить, как работать с журналистами, как применять закон, поскольку в Пушкинском райсуде у нас проблем не было. Предполагалось, что будет проведен один семинар. Но я подошла к вопросу глобально, и в итоге получился обучающий курс из девяти занятий, включающий теорию и практику с тренингами. Из 22 районных судов были задействованы по одному человеку, а также один человек из Ленинградского окружного военного суда. Эту идею поддержала тогда председатель Горсуда Петербурга Валентина Николаевна Епифанова и в 2015 году предложила мне начать работу в городе. Тогда уже все понимали, что пора менять информационную политику на более активную, начинать работать и строго исполнять закон в сфере открытости и доступности правосудия, тем более, что уже было принято постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13 декабря 2012 года N 35 "Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов". Предстояло не просто немного изменить порядок работы со СМИ в соответствии с действующим законодательством, а фактически выстроить эту работу с нуля. Помог уже накопленный к тому времени опыт работы с районными судами. Чтобы лучше представлять специфику, пришлось также получить журналистское образование.
– Пресс-службу судов понадобилось создавать из-за растущего недоверия к ним?
- Суды Петербурга всегда работали достойно. Но раньше об этом было некому рассказывать. На различных платформах говорили и говорят о резонансных делах все стороны процесса, иногда даже свидетели, и у каждого своя точка зрения и, конечно же, она претендует на то, чтобы быть единственно верной. На этом фоне нам необходимо было начинать доносить информацию о своей деятельности так, как ее видим мы, потому что вокруг видны были ошибки, недосказанность, ангажированность при высказывании определенных позиций. Из-за таких искажений возникали ситуации, когда при вынесении итогового решения суда его до конца никто не понимал. Сегодня пресс-служба старается доносить до журналистов и граждан позиции обеих сторон процесса, чтобы было понятно, с чем приходится работать, и почему итоговая позиция суда именно такова.
– Как воспринимают эти перемены в работе со СМИ служащие судебной системы: судьи, сотрудники аппарата?
- Реакция абсолютно нормальная. Есть действующее законодательство, у нас работают профессионалы и, естественно, все его знают и чтят. Если рассмотрение дела проходило в открытом режиме, вся информация может быть предоставлена неограниченному кругу лиц. С этим не возникает проблем – это закон. Тем более, все, как правило, проинформированы, что прямо в процессе может присутствовать пресс-служба. Председатель Горсуда Петербурга Алексей Вадимович Лаков понимает необходимость работы со СМИ, мы сегодня настроены на это. Жалоб от сотрудников судебной системы на опубликованную мной информацию не поступало никогда. Замечания и советы по формулировкам, по объему существуют, и это нормально, это рабочий процесс, это заставляет развиваться. При этом постоянно поступают жалобы от сторон. Самая популярная из них: "мы такого не говорили". Когда в ответ на это следует предложение обратиться к протоколу заседания, позиция меняется на "мы такое говорили, но не то имели в виду". Участники процесса не привыкли к взгляду со стороны. Бывает, сторона в процессе думает, что выступает великолепно, не до конца представляя, как это воспринимается слушателями. Прочитывая сообщение пресс-службы, в чем-то не соглашаясь с ним, недовольные звонят мне. Приходится разъяснять законодательство об открытости и гласности, а иногда и нормы процессуального законодательства. Никогда не случалось, чтобы после разъяснений продолжалось недопонимание. Те, кто обращался, обычно учитывают сказанное и начинают по-другому вести себя в судебном процессе.
– Как организационно устроена работа судебной пресс-службы сегодня?
- Объединенная пресс-служба была создана Советом судей Петербурга как проект и начала функционировать с 1 марта 2017 года. Подобная практика в России ранее не реализовывалась, и было понятно, что это большая ответственность и большая нагрузка. Но также понятно, что судебная система и работающие в ней люди достойны того, чтобы о них и их работе рассказывать, за это не стыдно, этим хочется гордиться. Сегодня мы делаем это наиболее удобным способом – через мессенджеры. Все, что выходит в наших каналах, пишу я, как единственный администратор. В районных и военных судах нет отдельных сотрудников для работы пресс-секретарями. Эти функции выполняют 25 сотрудников, как правило, помощники председателей. Иногда это два сотрудника, подменяющие друг друга. То есть, в общей сложности 50 человек. Они загружены своей работой, поэтому их задача – оперативное предоставление информации по моему запросу. У нас есть определенная технология взаимодействия, мы постоянно на связи. Информация предоставляется в течение нескольких минут, максимум – в течение часа. Мы понимаем, что такое Петербург и что такое его информационный фон, в котором пятиминутный период предоставления информации – это своевременно, а больший – это уже опоздание.
– Какие ошибки допускают работающие в судах журналисты?
- Ежедневно я провожу мониторинг 12-ти СМИ, которые, как показывает практика, чаще всего читают в судебной системе. За 2018 год в результате мониторинга только у этих СМИ отмечено 4357 ошибок. В основном эти ошибки несущественные. Например, это формулировки о том, что суд огласил "вердикт по гражданскому делу" или "приговор подозреваемому". Юристу понятно, что вердикт – это только решение присяжных. Но если подойти к любому человеку на улице, почти никто не сформулирует разницу между словами "решение", "вердикт", "приговор". В ситуации, когда даже на официальных ведомственных сайтах можно прочесть о "передаче в суд уголовного дела в отношении подозреваемого", услышать вопрос от коллеги, почему я присутствовала на приговоре, если судебное заседание проходило в закрытом режиме, спрашивается – чего ожидать от журналистов? В официальном информационном канале судебной системы подобные ошибки непозволительны. Но в журналистских материалах такое, по моему мнению, можно простить. Журналист работает, в первую очередь, для читателя. Большинство читателей – не юристы.
– Какие журналистские ошибки можно отнести к наиболее серьезным?
- Очень запомнилась ситуация, когда судьи Смольнинского райсуда избирали меры пресечения для несовершеннолетних фигурантов уголовного дела о разбойных нападениях в Таврическом саду. Секретари и помощники судей перед тем, как пустить журналистов в зал, предупредили всех о том, что фигуранты несовершеннолетние. Закон о СМИ прямо запрещает публиковать ФИО несовершеннолетних, задавать им вопросы без разрешения законного представителя. У суда таких запретов нет, более того, факт несовершеннолетия фигурантов сам по себе не является безусловным основанием для проведения судебного заседания в закрытом режиме. Хотя даже в этом случае оглашение проходит открыто. К сожалению, в итоге мы увидели на телеэкранах запихиваемые в клетку в зале суда микрофоны, услышали фамилии и имена фигурантов, увидели их изображения. Конечно, родственники после этого писали жалобы, а Горсуд и Смольнинский райсуд отвечали на них. Эта ситуация – прямое свидетельство незнания многими журналистами даже основ Закона о СМИ, не говоря уже о нормах УПК и ГПК.
– На что и как часто жалуются вам работающие в судах журналисты?
- Бывают звонки о том, что журналистов не пускают в какой-то процесс. Но когда начинаешь разбираться, часто выясняется, что люди просто не туда или не тогда пришли, или процесс закрытый. За прошлый год в суды Петербурга поступило шесть официальных жалоб от журналистов на действия судей в процессе. Из шести жалоб обоснованной была только одна – по поводу недопуска на оглашение судебного решения. Если сейчас кого-то не допускают в открытое заседание, это мгновенно переводится в ранг ЧП, но, как правило, возникший вопрос удается решить в рабочем порядке. Выясняется, как и что произошло. Практика показывает, что инциденты происходят вследствие смены помощника или секретаря, осуществляющего допуск в процесс. В Петербурге, исключая Горсуд и военные суды, 627 судей, на каждого из которых работают помощник и секретарь, и кадры меняются. Следить абсолютно за всеми и вовремя проводить инструктаж не всегда возможно.
– Растущая публичность судов Петербурга привлекает внимание и иностранных журналистов?
- Звонки и сообщения от журналистов иностранных СМИ поступают. В ряде стран действует другая система права, поэтому иногда иностранным журналистам требуются дополнительные пояснения. Последним на данный момент поводом для такого обращения явился иск Лилии Чанышевой (глава штаба оппозиционера Алексея Навального в Уфе – ИФ) к социальной сети "ВКонтакте" с требованием компенсации за передачу персональных данных полиции. Ходом дела интересовался британский корреспондент. Мы также ожидаем интерес иностранных СМИ, например, к иску Елены Хусяйновой к Минюсту США в Сестрорецком райсуде, частная жалоба на отказ в рассмотрении которого недавно поступила в Горсуд. Разницы в общении с иностранными и российскими СМИ нет. При работе со всеми у нас один принцип – никогда не задаваться вопросом о том, что в итоге напишут и как можно на это повлиять. Наша задача – оперативно предоставить грамотную достоверную полную информацию. Нам не стыдно за нашу работу и скрывать нам нечего. Да, законодательство несовершенно, но совершенно его применение судьями Петербурга. Думаю, сейчас ни одно издание не может упрекнуть пресс-службу в том, что мы просили что-то о нас написать или не писать, исправить уже вышедшую публикацию, высказывали какой-то негатив по поводу написанного. Журналист вправе интерпретировать полученную информацию так, как считает нужным. Иногда слышу, что информация была представлена пресс-службой некорректно. Но все имеют право на мнение.
– Как и кем будет реализован образовательный проект #ликбезотопс?
- Проект #ликбезотопс – это серия публикаций в наших каналах, посвященных разъяснению журналистам особенностей работы судебной системы. Первая публикация была сделана о порядке рассмотрения судами уголовных дел, потому что большинство информационных поводов сконцентрированы именно вокруг них. В хорошем смысле удивительно, что многие ее прочитали и восприняли, так как звонков с вопросами по теме стало меньше, а про наказание при особом порядке писать стали точнее. Мы будем давать в своих материалах базовые знания. Ведь многие, например, забывают про такую стадию судебного процесса, как последнее слово подсудимого. Часто после прений журналисты жалуются, что в карточке уголовного дела нет пометки об удалении суда в совещательную комнату для постановления приговора. Из этого делается вывод, что это такая попытка обмануть журналистов, чтобы они не пришли на оглашение приговора. Проект может помочь тем, кто захочет узнать больше о работе судов и не допускать в своих материалах ошибок, над которыми, признаюсь, в судебной системе иногда смеются. Проект мы реализуем вместе с коллегами из Вологодской области. В Вологодский областной суд пришел новый председатель Игорь Эдуардович Трофимов, который также понимает необходимость работы со СМИ. Приятно, что он обратил внимание на наш опыт, в результате чего была создана Объединенная пресс-служба судов Вологодской области. Мы будем делать перекрестные публикации в рамках проекта #ликбезотопс в наших каналах.
