Федеральный проект "Открытое правительство" в ближайшее время должен начать развиваться в регионах. Разработана пилотная программа "Открытый регион", которая будет отрабатываться пока только на некоторых территориях. Петербург попал в число первопроходцев в области внедрения новых механизмов и принципов государственного управления. О том, зачем власть инициирует этот проект, готов ли город к подобным изменениям и что эти новшества дадут петербуржцам, рассказал в интервью информационному агентству "Интерфакс Северо-Запад" доцент кафедры государственного управления и государственной службы Северо-Западного института управления Президентской академии, кандидат юридических наук Дмитрий Мерешкин.
- Дмитрий Евгеньевич, Петербург был обозначен пилотной площадкой для реализации проекта "Открытый регион". Расскажите, что подразумевает под собой этот проект?
- Петербург стал одним из 18 пилотных регионов по внедрению проекта "Открытый регион". Вся информация об этом проекте в свободном доступе, созданы сайты "Открытого правительства" и его региональной составляющей - "Открытого региона".
Миссия проекта – повышение уровня доверия к региональной власти через принципы открытости, доступности, вовлеченности общества в процесс принятия решений. Смысл концепции "Открытого правительства" достаточно простой: это перезапуск и переформатирование общественных советов, экспертных советов, комиссий по развитию кадрового потенциала и так далее. То есть повышение роли коллегиальных органов, созданных при исполнительных органах государственной власти, популяризация их идей и наделение полномочиями, которые позволили бы влиять на принятие решений в регионе. Второй вектор – предоставление государственных услуг в электронном виде.
Детали и сроки реализации проекта в Петербурге пока не известны. Отсутствуют установочные нормативные документы, на сайтах размещены только принципы и цели этих программ. Сейчас это можно назвать хорошими пожеланиями о том, как хотелось бы, чтобы все было.
- Каким образом общество сможет контролировать принимаемые властью решения?
- Я бы иначе спросил: зачем вообще нужен весь этот проект? Человечество тысячи лет развивалось без электронного правительства, без вовлеченности, без прозрачности власти в нашем современном понимании. На мой взгляд, ответ прост: это делается для того, чтобы общество максимально четко представляло себе правила игры, которые сложились в современной российской политической системе.
Скажем, во Франции, к которой мы все время апеллируем как к некой модели, характерной и для России, есть институт префектов. Это институт высших должностных лиц, аналогов наших полномочных представителей президента в округах, но с гораздо большими полномочиями, компетенциями и авторитетом. Они назначаются из резерва префектов. И выбрать префекта можно только из этого резерва. Условно говоря, есть резерв из 100 человек, и вся Франция знает, что вот эти люди будут префектами. Общество четко понимает, что если ты хочешь стать префектом, нужно окончить Национальную школу управления, поработать в префектуре, пройти стажировку и годам к 50 попасть в резерв, удерживая политическую репутацию при этом. И все понимают, что если ты эти правила игры соблюдаешь, то ты получаешь должность.
В России не так. Кардинально не так. Поэтому задача открытого правительства - сделать так, чтобы общество понимало, как принимаются решения и почему принимаются те или иные решения. Если мы механизм принятия решений четко пропишем и объясним людям, почему назначен тот или иной губернатор, почему выделены те или иные деньги, почему, условно говоря, построен именно этот мост – тогда идея открытого правительства будет реализована.
- Власть готова сейчас к этой открытости?
- Государство всеми силами стремится стать открытым, но есть два разнонаправленных вектора действий органов нашей власти. С одной стороны, власть не готова объяснять, почему она принимает те или иные решения. С другой стороны, высшая власть создает условия, при которых региональная, муниципальная власть обязана это делать. Идет игра в одни ворота.
Я думаю, что сейчас у власти нет глубинного понимания, зачем ей это нужно. Представим ситуацию, при которой губернатору говорят: "Мы даем миллиард, а вы должны построить приют для бездомных животных". Он говорит, что построит. Потом ему снова говорят: "А вы вообще-то спросили у горожан, нужны ли эти приюты для бездомных животных?" "Я спрошу", - отвечает губернатор.
Если бы губернатор принял решение о строительстве приютов для бездомных животных из-за того, что этого требует общество, это означало бы, что механизмы открытого правительства и открытого региона работают. А если губернатор принимает решение по разнарядке из Москвы – значит, система не работает. Вернее система работает в режиме ручного управления, когда Центр напрямую вмешивается в решение не только стратегических вопросов, но тактических и операционных. Естественно, что это только снижает управляемость, не позволяет системно организовать работу на местах.
К сожалению, сегодня губернатор никак не зависит от отношения к нему жителей. Соответственно, ему нет нужды развивать механизмы вовлечения жителей в процесс принятия решений. Получается так, что декларируется одно, но делается диаметрально противоположное. Например, мы провозглашаем децентрализацию власти при одновременном укреплении административной вертикали на всех уровнях.
- Почему так происходит, может быть из-за неоднородности власти?
- Власть везде неоднородна, в каждой стране. Вопрос в другом: в контексте России, на мой взгляд, сегодня наступил некий предел роста. Бывает точка бифуркации – определенного состояния, до которого доходит система, - после достижения этой точки происходят изменения, и вернуться в прежнее состояние уже невозможно. Сегодня Россия по уровню управленческих технологий достигла именно этой точки бифуркации. Сейчас власть пытается как-то преодолеть эту границу, к которой мы пришли, и это первая проблема.
Вторая проблема – в России сегодня наступил тотальный кризис компетенции во власти. Высшие руководители принимают решения, исходя из умозрительной позиции, а не из объективных свидетельств о состоянии общества. На мой взгляд, они транслируют опыт советского периода.
- Но ведь не только у нас в стране высшее руководство воспитывалось в 70-80-е годы.
- Да, так и есть. Но сегодня мы знаем, что такое электронное правительство, мы владеем технологиями по организации электронной инфраструктуры, у нас открытая экономика, мы знаем массу вещей, связанных с эффективным менеджментом, владеем всеми современными управленческими технологиями, которыми владеют лидирующие страны. При этом само знание не позволяет применять его на практике, это и есть кризис профессиональных компетенций. Наши руководители знают о проблемах, о новых технологиях, но транслируют малоэффективные, устаревшие методы работы.
Я думаю, что есть предел понимания того, до каких объемов власть может что-то делать, того, как власть просчитывает риски по принятию тех или иных решений. Например, мы знаем, что малый бизнес – это двигатель экономики. Власть это тоже понимает и сообщает о намерении ему помогать. При этом развиваются государственные корпорации – крупные компании в прорывных отраслях экономики, в которых сосредоточиваются бюджетные, интеллектуальные, управленческие ресурсы. Таким образом, вместо динамической экономической модели, поощряется корпоративизм. Ориентация не на малый и средний бизнес, а на создание крупных игроков на рынке с государственным капиталом.
- Удастся ли повысить авторитет местных властей и вовлечь граждан в общественную работу с помощью проекта "Открытый регион"?
- Если стандарты, которые заложены в концепцию "Открытого правительства", найдут свое юридическое воплощение и власть получит не факультативную обязанность вовлечения общественности в этот институт, а юридическую, если граждане увидят для себя бонусы от участия в этих процессах и будут мотивированы к этому, тогда проект заработает. В противном случае, это останется красивым интернет-проектом, который будет жить до тех пор, пока главный идеолог его будет возглавлять правительство.
Дмитрий Медведев ввел в обществе моду на дистанционное или электронное взаимодействие власти и общества. Это и портал электронных услуг, микро-блоги, социальные сети, специализированные порталы государственных услуг. Высшие руководители вряд ли сегодня ощущают потребность в такой организации органов власти, но это модно и приносит определенные плоды.
Ряд политических деятелей, чиновников, которые обладают профессиональными компетенциями, понимают значимость и нужность механизмов вовлечения жителей в свою работу, они ориентируются не только на начальника, но и на общемировые тренды, стараются быть актуальными.
- Как в Петербурге будет реализовываться этот проект?
- Программы идентичны для всех регионов. К сожалению, коллеги из Москвы действуют старым московским способом: все вокруг ничего не понимают, мы сейчас всех научим. И они спускают единые для всех стандарты и подходы к организации системы открытого правительства.
При этом во внимание не принимается, что в разных регионах разный уровень информатизации, вовлеченности граждан в процесс принятия решений. Коллегам из Москвы надо было дать известную самостоятельность регионам в выборе способа внедрения открытого правительства у себя. Если Москва спустит просто шаблон, а регионы будут наполнять своим содержанием – пользы будет больше. Иначе все сведется к сухим отчетам, а не к реальной работе.
Конечно, надо издавать городской закон, распоряжение правительства, ориентировать комитеты на эту работу, внедрять стандарты качества управления с внутренним аудитом, в том числе общественным. Но до тех пор, пока руководители властных структур сами не разделят этих ценностей, мы никуда не двинемся.
- А студентов Северо-Западного института управления Президентской академии интересуют проблемы реализации этого проекта?
- Да, интересуют, и у меня есть в этом году три "дипломника", которые работают в данной теме. Я надеюсь, что нам с ними удастся договориться с несколькими комитетами и провести у них внутренние аудиты. У меня есть своя методология, как это делать. Я думаю, что результаты могут быть очень интересными. Мы хотим посмотреть на то, как комитеты реализуют те положения, которые предусмотрены в концепциях открытого правительства и стандартах качества государственного управления. Например, поддерживается ли квалификация высшего руководства, обеспечивается ли механизм обратной связи и оценка удовлетворенности от потребителей услуг, регламентирован ли рабочий процесс, насколько он автоматизирован…
Если чиновник понимает, что его деятельность находится под общественным контролем, что его показатели можно увидеть в Интернете, он будет вынужден заниматься оптимизацией своего рабочего процесса. Он будет стараться, чтобы по всем рейтингам он был, по меньшей мере, не последним. В зависимости от этого рейтинга могут начисляться и премии, кстати.
"Культурный суверенитет надо защищать"