Прокурорский надзор за исполнением законов о несовершеннолетних представляет собой самостоятельное направление деятельности органов прокуратуры. О том, как за последние двадцать лет изменилась подростковая преступность, от каких угроз более всего приходится оберегать детей и как предупреждать правонарушения несовершеннолетних в интервью "Интерфаксу" рассказал начальник отдела по делам несовершеннолетних и молодежи прокуратуры Челябинской области Игорь Рязанов.
— Игорь Эдуардович, вы занимаетесь надзором за исполнением законов о несовершеннолетних уже более двадцати лет. Что изменилось за эти годы?
— Если сравнивать сегодняшний день и начало двухтысячных, то это совершенно противоположные ситуации, вспоминая прошлые десятилетия — можно поежиться. Изменились и уровень, и качественный состав преступности. В 2002 году несовершеннолетними в Челябинской области было совершено 70 убийств, а более 45-ти дел наш отдел направил в областной суд. Это значит, что среди квалифицирующих признаков были "особая жестокость" и "совершение группой лиц". В последние десять лет мы наблюдаем одно-два убийства за год, обычно это покушения. То же можно сказать по другим тяжким составам — разбоям, грабежам, участии несовершеннолетних в бандах. Если в двухтысячных были у нас дела о классическом бандитизме, где в состав групп, занимавшихся разбоями, нападениями на магазины, входили шестнадцатилетние, то в последние годы мы такого не наблюдаем.
Тенденция к снижению преступности несовершеннолетних, так же, как и преступности вообще, у нас в регионе отмечается последние десять лет. Так, в прошлом году было совершено на 4% меньше преступлений по сравнению с данными 2019 года. А за первые шесть месяцев текущего года мы имеем 30% снижение — на 565 преступлений меньше.
— Это пандемия так поспособствовала?
— Не только, но и пандемия тоже. Правда, ее влияние мы больше наблюдали в прошлом году, читая сводки происшествий.
— Какие преступления характерны для сегодняшнего времени?
— Сейчас в основном это кражи. В прошлом году было совершено одно убийство, 185 грабежей и более тысячи краж.
Похищают чаще всего телефоны и продукты питания. Причем, совсем не обязательно из-за голода, нередко крадут дорогой алкоголь и сигареты. Но, к сожалению, есть и те, кто крадет продукты из-за неблагополучия, чтобы себя накормить и семье помочь.
Поэтому сегодня основная наша задача — это профилактика имущественных преступлений. Там, где дети находятся в сложной ситуации из-за нежелания родителей их содержать и воспитывать, включаются органы профилактики и социальной защиты.
— Как часто дети попадают в колонию за свои преступления?
— За последние годы законодательство стало гораздо более гуманным к несовершеннолетним. Времена карательной системы ушли, сейчас делается упор на профилактику и перевоспитание. Сегодня Уголовный кодекс РФ даже не предусматривает назначение реального срока за имущественные преступления. А чаще всего используются меры воспитательного характера: постановка на учет, беседы, усиленный контроль за такими ребятами. В отдельных случаях могут направить в специализированную школу. Единственная в области подобная школа находится в Челябинске, и в нее попадают ребята, уже не раз совершившие какие-то неправомерные действия.
Двадцать лет назад в спецшколе могло находиться одновременно до двухсот детей, сейчас — 30-40. Как правило — это трудные подростки с непростыми судьбами. С ними работает очень хороший педагогически коллектив, и, попадая в эту атмосферу, ребята начинают понимать, что такое человеческие отношения, у многих появляется интерес к учебе, к спорту, у них формируются жизненные цели. Вообще, спорту в спецшколе уделяется очень большое внимание, среди выпускников есть даже свой чемпион мира по борьбе. Статистика показывает, что большая часть выпускников больше никогда в места лишения свободы не возвращается.
В работе с несовершеннолетними в последнее десятилетие делался упор параллельно на гуманизацию законодательства и профилактику правонарушений. И этот курс уже принес свои результаты. Раньше у нас в регионе было две колонии для несовершеннолетних, где одномоментно находилось 600-700 человек. Сегодня нет ни одной. Крайне редко избирается для несовершеннолетних мера пресечения в виде содержания под стражей на период следствия. Особенность расследования подобных дел в том, что следователь обязан установить причины и условия, приведшие к преступлению, что именно толкнуло подростка на преступление. Этому уделяется огромное внимание и в суде. Прежде, чем внести свой вердикт, суд исследует дела буквально "под лупой", изучает, прежде всего, смягчающие обстоятельства, не только отягчающие. Кроме того, закон напрямую запрещает назначать лишение свободы тем, кто совершил нетяжкие преступления впервые.
— Какие сегодня появились новые виды преступности?
— В первую очередь это, конечно, мошенничество с использованием электронных средств платежа, то есть банковских карт. Подростки каким-то образом узнают пин-код и снимают деньги с карт знакомых и родственников, но также свободно они "потрошат" случайно найденные карты с функцией оплаты через вай-фай. Это примерно 15-20% от общего числа краж. Причем зачастую, к сожалению, несовершеннолетние не воспринимают снятие денег с чужой карты как кражу. Есть такая проблема современного воспитания, не всем детям объясняют, что "чужое брать нельзя".
— Они воспринимают это как находку?
— Да случайно найденные карточки, телефоны и так далее, они легко присваивают. Однако Верховный суд РФ давно дал разъяснение, что, если можно идентифицировать собственника — то вещь не является находкой, это чужое. Ее или не нужно брать, или передать кому-то, например кассиру в магазине. Система видеонаблюдения, которая есть практически везде, позволяет отследить платежи очень быстро. Потом, когда устанавливают личность, подростки удивляются, что, оказывается, совершили хищение. Нужно, чтобы и родители беседовали, и органы профилактики объясняли, что уголовная ответственность по этим составам наступает с 14-ти лет, тех, кто младше ставят на учет. Но далеко не в каждой семье детям внушают, "что такое хорошо и что такое плохо", поэтому так важно, чтобы в школе уделяли больше внимания воспитанию.
— Стало ли меньше проблем с наркотиками у несовершеннолетних?
— Таких преступлений стало на порядок меньше, в разы уменьшилось и число состоящих на учете по этой причине. И так же объективно меньше становится число потребителей наркотиков среди несовершеннолетних. Во-первых, тут нужно отдать должное многолетней профилактической работе. И, безусловно, за последние двадцать лет многое изменилось в образе жизни, меняются сами подростки, их приоритеты, интересы, задачи. Сейчас среди них гораздо популярнее так называемый ЗОЖ — здоровый образ жизни. Конечно, лучший способ профилактики правонарушений и преступлений — это общее улучшение социально-экономической ситуации в стране, в регионе.
— Время от времени мы сталкиваемся со случаями вандализма, когда подростки оскверняют святые для многих людей места — воинские захоронения и мемориалы. В чем вы видите причину таких поступков?
— Я считаю, что эта тема требует отдельного изучения органами профилактики. Для нашего поколения подобные поступки были немыслимы, если бы нечто подобное произошло, виновные получили бы величайшее общественное осуждение, в том числе и от ровесников. Но нынешнее молодое поколение, к сожалению, не имеет необходимой нравственной "прививки". Это опять вопрос, прежде всего, к родителям и к органам образования. Разбираясь в ситуации, когда подростки на мемориале "Вечный огонь" жарят сосиски, мы видим, что сами они не считают это осквернением. Их поступок не является ни вызовом обществу, ни политическим актом, они делают это он недопонимания. Они не думают, что оскорбляют чьи-то чувства и что вообще-то совершают уголовно-наказуемое деяние. Чтобы исправить такое положение вещей, нужно начинать заниматься воспитанием "с пеленок", с детского сада.
— Зачастую у родителей и педагогов не совпадают взгляды на воспитание. Часто ли вам приходится разбираться в конфликтах между родителями и школой, и как вы решаете дилемму "кто виноват"?
— У нас один критерий — исполнение сторонами конфликта требований закона, они четко прописаны. Конечно, должно быть разумное взаимодействие — родители должны слышать педагогов, а педагоги родителей. Мое личное мнение и требование закона в том, что любое решение в конфликте должно приниматься в интересах ребенка. Тут не должны играть амбиции родителей, когда, допустим, они всеми силами пытаются продолжить образование ребенка в школе, программу которой он по ряду причин с трудом осваивает.
Разбираясь с причинами суицидов подростков, мы часто видим, как провокацией стало отношение ребят к учебе. Главным мотивом становилась двойка или какая-то отрицательная оценка. При этом семья не обязательно жестко с него требовала хороших отметок, нередко дети сами себя накручивали. То есть дети находились в психологической ситуации страха "не оправдать ожидания" родителей.
Мы проводили исследования вместе с психологами из системы образования и увидели такую картину, что иногда родители сами заводят ребенка в зону дискомфорта, определяя его в школу, где ему сложно учиться, приходится тянуться за другими изо всех сил. И такую нагрузку не все выдерживают, у некоторых происходят определенные изменения в психике. Поэтому родителям нужно сотрудничать с педагогами, и в центре такого общения должны быть интересы ребенка.
Мы, конечно, можем принять и принимаем меры реагирования, но у ребенка все же определенный шлейф негатива остается. Поэтому родителям в подобных случаях мы рекомендуем рассмотреть проблему со всех сторон и поместить ребенка в такие условия, где ему будет психологически комфортно.
— Как много жалоб на нарушение прав несовершеннолетних поступает в прокуратуру?
— В прошлом году только в областную прокуратуру поступило 1,5 тыс. таких жалоб и еще порядка 2 тыс. — в органы прокуратуры муниципалитетов. Примерно 20% всех жалоб признаются обоснованными и по ним принимаются меры реагирования. Львиная доля жалоб связана с назначением и получением тех или иных выплат. Но также есть жалобы по жилью для детей сирот, по вопросам профилактики, на органы образования, например, не перевели в десятый класс или не те оценки выставили. Хотя, оценки, это, конечно, не наша компетенция, тут должны разбираться органы образования.
— А на школьные поборы стали меньше жаловаться?
— Да, стало гораздо меньше таких фактов. У нас работает "горячая линия", каждый год в мае и сентябре, когда проходят первые собрания по зачислению, подобные проблемы возникают. Здесь, конечно, важно понимать, что сама по себе помощь возможна, но только на принципах добровольности, и от этого никак не может зависеть поступление в школу. Но явление, к сожалению, хотя и в существенно меньших масштаба, чем раньше, имеет место.
— От каких угроз из Интернета сегодня приходится защищать детей?
— Как правило, причиной каких-либо противоправных деяний является внешний источник — положение в семье, в школе, сведения из Интернета или СМИ. И, безусловно, больше всего деструктива сейчас идет из Интернета. Если раньше родители и школы могли частично оградить детей, установив фильтры, то сейчас, когда интернет есть в каждом телефоне, сделать это крайне сложно. Поэтому органы прокуратуры сегодня нацелены на то, чтобы пресекать размещение подобной опасной информации в Интернете.
Перечень запрещенной к распространению информации определен законом — это наркотики, порнография, вовлечение несовершеннолетних в противоправную деятельность и так далее. В прошлом году мы вовлекли в мониторинг органы внутренних дел, постепенно в эту работу вливаются органы образования. В 2020 году только из Челябинской области в Роскомнадзор были направлены требования о блокировке 3 тыс. сайтов с информацией, признанной опасной для несовершеннолетних. А в этом году более 3 тыс. подобных требований мы направили уже за первые шесть месяцев года.
Кроме того, прокуроры инициировали порядка тысячи судебных исков о признании информации запрещенной к распространению.
— Удалось ли справиться с проблемой вовлечения детей в суицидные игры?
— Можно сказать, что сегодня подобной информации в Интернете почти не встречается, а если где-то возникает всплеск, мы это сразу пресекаем. Не так давно был случай, когда дети, пройдя по ссылкам в Тик-Токе, попадали на зарубежный, но русскоязычный сайт. По счастью учителя, уже будучи обученными подобной тематике, сразу же заметили изменения в поведении детей и связались с родителями. Бдительность педагогов помогла пресечь эту "игру" в самом начале, в ее самые первые дни, а доступ к сайту по требованию прокуратуры уже заблокирован.
— Часто ли вы сталкиваетесь с необоснованными действиями органами опеки по изъятию детей из семьи?
— Я не могу сказать, что наше законодательство ущемляет права ребенка, напротив, оно действует именно в его интересах. Изъять ребенка просто так невозможно, основанием является решение суда. Но, безусловно, у органов опеки есть прямая обязанность обеспечить безопасность ребенка. И если они пришли в семью и увидели, что ребенок находится в очевидно угрожающей ситуации, они должны отреагировать, поместить его в больницу или социально-реабилитационный центр. А дальше работать с матерью. У нас же есть не только лишение родительских прав, но и ограничение. Матери позволяется встречаться с ребенком, узнавать информацию о нем, то есть ей дается возможность исправить свое положение и вернуть детей. Более того, даже в случае лишения родительских прав можно их восстановить, но многие родители, к сожалению, к этому не стремятся, им удобно сложить с себя всякую ответственность.
— Как вы относитесь к ювенальной юстиции?
— Вокруг этого понятия сложилось много мифов, сегодня "ювенальная юстиция" стала синонимом тех беззаконий по отношению к семье, которые мы иногда наблюдаем в других государствах. В России они невозможны. Но изначально, когда речь шла о создании ювенальной юстиции в России, имелось ввиду создание специальных органов, которые занимаются делами несовершеннолетних. По сути, у нас эта система существует — отдел в прокуратуре, инспекция по делам несовершеннолетних, судьи и следователи, которые ведут подобные дела и так далее. И вот всю эту специфичную сеть разрозненных органов системы профилактики правонарушений несовершеннолетних хотели объединить и назвать "ювенальная юстиция". Но под влиянием тех негативных фактов, которые к нам приходят из-за рубежа, у общества сегодня сформировано стойкое негативное восприятие этого понятия.
