Проректор УрФУ по инновационной деятельности С.Кортов: "Мы прошли весь путь - от представления идей до готовых изделий"

             Инноваторы Уральского федерального университета (УрФУ), работающие на базе Инновационной инфраструктуры вуза, на IV Уральской международной выставке и форуме промышленности и инноваций "Иннопром-2013" представили более десятка новых систем, устройств и программ. О том, какие изменения претерпевает Инновационная инфраструктура УрФУ, о взаимоотношениях с бизнес-ангелами и о запасе научных идей в интервью агентству "Интерфакс-Урал" рассказал доктор экономических наук, проректор УрФУ по инновационной деятельности, руководитель инновационной инфраструктуры университета Сергей Кортов.

            - Динамика на самом деле довольно показательная. Мы прошли весь путь - от представления идей до готовых изделий. На первом "Иннопроме" это звучало так: "У нас есть научные результаты, и есть идея, как это все продать". На втором: "У нас есть много проектов, давайте их посмотрим". В 2012 году: "Мы уже кое-что сделали, у нас есть макеты, посмотрите, они работают". И, наконец, год нынешний: "У нас есть готовые изделия, некоторые уже выпускаются серийно. Мы готовы разговаривать с вами о серьезном бизнесе".

            Этот путь отражает четыре стадии типичного инновационного процесса: предпосевная (идея), посевная (проект), инвестиционная (есть продукт, есть бизнес-план) и, наконец, бизнес. За 3,5 года и мы, и наши проекты прошли этот путь.

            На самом первом "Завтраке с инвесторами" - встрече, которую мы проводим на каждом "Иннопроме" - мы фактически представляли инвесторам научные разработки и в основном рассказывали, как где-нибудь классно бегают электроны. А в этом году про электроны уже никто не говорит - говорят о деньгах и предлагают доли в уже готовом бизнесе. На нашем стенде представлено 14 не просто проектов, а уже бизнесов в разной стадии зрелости. И это очень здорово, потому что даже я, проректор, в суете иногда не замечаю каких-то ключевых знаков, демонстрирующих, что количество переходит в качество. И "Иннопром" есть тот формат, где это можно наблюдать.

            - Я всегда запрещаю нашим инноваторам говорить, что аналогов не существует. Аналоги есть всегда, поскольку с точки зрения рынка вы можете удовлетворить свою потребность разными способами. И когда наши инженеры говорят, что аналогов нет - это значит, что нет точной технической копии этого изделия.

            Но мы можем говорить об уникальных конкурентных преимуществах. Они есть во всех проектах, которые уже дошли до стадии изделий. Есть как минимум три проекта с решениями и преимуществами мирового уровня. А есть - и это большинство проектов, представленных на "Иннопроме-2013" - российского уровня. Думаю, главное достижение в том, что мы понимаем, в чем заключаются эти уникальные конкурентные преимущества и как их использовать.

            - Поиск идей идет по многим каналам. Ключевым этапом этого процесса является "Инновационный дайвинг" - именно здесь находится самая широкая часть "воронки", до выхода из которой добираются самые конкурентоспособные из привлеченных идей. На "дайвинг" ежегодно приходят порядка 400 человек - студенты, аспиранты, сотрудники... В основном, конечно, молодежь, но за ней стоят научные школы и их руководители. В отборе, оценке идей всегда участвуют люди из реального бизнеса.

            В результате около 30 из предложенных идей мы берем на серьезное обсуждение и 15-20 из них - в разработку. Затем порядка 70% из них получают финансовую поддержку.

            Чтобы не полагаться только на мнение внешних источников инвестирования и учитывать собственные приоритеты, университет в этом году создал - раньше такого не было - внутренний фонд развития инновационных проектов. Специально для него ректор выделил из внебюджетных средств 10 млн рублей. И теперь имеем возможность самостоятельно поддерживать проекты, с которыми по разным причинам не можем достучаться до Фонда Бортника, областного Фонда поддержки малого и среднего предпринимательства или до "Сколково".

            Итак, ежегодно мы начинаем финансировать примерно 15-20 проектов. Из них до изделий и до настоящего бизнеса доходят четыре-пять. Это примерно соответствует мировой практике, но мы хотим повысить эффективность.

            - Да, запас идей не бесконечен. Ведь научные школы университета специально не "заточены" на генерацию технических возможностей, а скорость отбора нашей инновационной системы и реакции институтов развития в России велика. Так что резерв хороших идей, хороших научных результатов начинает иссякать. И мы это сейчас уже начали ощущать.

            Решение здесь только одно, и я мечтал об этом с самого начала - подключить к нашим возможностям ресурсы Академии наук. Мы об этом уже несколько лет говорим с членами Президиума и директорами институтов УрО РАН, но принять решение им непросто. Для этого нужно сделать ментальный выбор: мы - оплот фундаментальной науки или мы все-таки начинаем заниматься прикладными задачами?

            Часто именно прикладными задачами академические институты и занимаются, но публично признать это получается не у всех. Мы не торопим, ждем, когда ситуация созреет. Но я намерен с осени начать интенсивные переговоры для ускорения этого процесса, чтобы научные сотрудники, которые самостоятельно приходят к нам, имели поддержку своих научных школ. Без такой поддержки никакой проект не будет успешен, как бы мы ни старались помочь с точки зрения бизнес-модели, рынка и так далее. Именно научная школа - тот фундамент, на который всегда нужно опираться.

            - Думаю, что абсолютно однозначно связывать эти вещи нельзя. Но что государство сформулировало заказ на внедрение результатов научных исследований в экономику - это факт.

            В советские времена РАН была проводником крупных наукоемких проектов государства - в атомной, космической, оборонной сфере... В 1990-е годы по разным причинам Академия во многом потеряла эту функцию. В этом виновато прежде всего государство, которое перестало выступать внятным заказчиком таких проектов. Но многие академики привыкли ждать, когда их позовут и им закажут, и не привыкли активно продвигать свои решения на рынок.

            Сейчас как раз происходит новый тектонический сдвиг. Государство, по-видимому - по крайней мере, в рамках своей оборонной политики - готово стать заказчиком, а РАН, очевидно, должна быть готова стать исполнителем таких проектов. И мы как университет готовы делать это вместе с ней.

            Но кроме крупных инфраструктурных и наукоемких проектов есть огромное количество инноваций, которые являются дополняющими и не требуют такого объема ресурсов, как создание атомной бомбы или другие подобные проекты. На них тоже надо обращать внимание. В США, например, до 70% всех новых решений, которые принимают корпорации в области продуктов и технологий, приходят из малых бизнесов. Корпорации просто покупают эти бизнесы и их решения, не тратя деньги на создание собственных научных центров.

            В условиях открытых инноваций, когда решения зреют на стыках научных, экономических и технологических направлений, ни одна, даже самая богатейшая корпорация не может заниматься всем. Поэтому поиск новых идей и решений идет во внешней среде - через малый наукоемкий бизнес, систему наукоемкого предпринимательства.

            Два инструмента дают инновационный импульс стране - крупные заказы государства на наукоемкие разработки и решения и малый наукоемкий бизнес. Если они идут правильно и вместе - это инновационная страна, инновационная система.

            - Мы начали с себя - поменяли позицию, собственное понимание. Раньше мы говорили: "Где эти нехорошие инвесторы, которые не хотят к нам приходить, не хотят смотреть наши проекты? Почему они, если приходят, задают нехорошие вопросы - у известного профессора спрашивают про рынок, а не о научном содержании его работы?" Но довольно быстро мы поняли, что с инвесторами надо говорить о деньгах. И лед тронулся, они стали приходить к нам.

            Постепенно мы поняли и вот еще что - чтобы сделать работу системной, надо встречаться чаще, а не раз от разу. Надо предоставлять бизнесу возможность постоянной коммуникации с проектами, вовлечь инвестора в процесс. Это повышает, во-первых, эффективность, во-вторых - шанс на то, что инвестор выберет больше проектов.

            В этом году мы приняли жесткое решение ввести институт менторов. На самом деле это изобретение велосипеда: на Западе инновационный процесс уже давно происходит в формате бизнес-акселераторов. Бизнес-инкубаторы уже не актуальны, они - просто инфраструктура. А главное в бизнес-акселераторе - правильно выстроенный процесс, и в нем должен быть ментор - человек из бизнеса, который заинтересован в продвижении проекта.

            Почему заинтересован? По разным причинам - ему нравится, он так самореализуется, хочется драйва, скучно просто зарабатывать деньги. Либо он готов диверсифицировать свой бизнес - вкладывать свободные деньги, но не во что попало, а в то, что может контролировать, снижая риски. Либо хочет найти среди молодежи тех людей, которые станут частью его компании, его командой. Есть, наверное, и другие мотивации.

            Такие люди нам крайне нужны. Мы поняли, что без них не сможем реализовать те бизнес-модели, которые красиво выглядят на бумаге, и создать те изделия, о которых писали в бизнес-планах и бизнес-проектах.

            Один из источников менторов мы видим в Ассоциации выпускников президентской программы и уже начали с ними работать. Задача - сделать из этой работы систему, в которую может войти и реализовать свою потребность человек не только науки, но и бизнеса.

            - Пока каждый из них готов заниматься не более чем двумя проектами. Видимо, пока для них это просто очень интересное занятие. Они готовы увидеть бизнес в каком-то отдельном проекте, но стать постоянными элементами этой системы - наверное, это следующий этап. Некоторые из них увидят, что им это нравится как экономическая деятельность. На Западе есть компании, которые систематически занимаются этим. С одной из них, американской Bastilia, которая системно по всему миру отбирает проекты для продвижения, мы заключили договор о сотрудничестве.

            - Есть венчурный фонд - там деньги. А есть венчурный бизнес. Там люди, которые ищут, а затем представляют в разные венчурные фонды эти проекты, продвигают их. Это немного разные вещи.

            Мы подписали с ними договор только с начала года. Они сказали, что наши проекты не упакованы для американского рынка, их надо переупаковывать. И недавно мы наконец-то согласовали с ними вопросы, на которые должны ответить проектанты, чтобы такая упаковка могла быть сформирована. Я думаю, что с осени мы начнем реальное продвижение проектов.

            При этом они не торопятся, интересно рассуждают, говорят: "Ребята, мы не хотим выбрасывать на американский рынок гениальные русские проекты по низкой цене и этим обваливать его. Они будут такими, какими мы их видим, а не такими, какими вам хочется их продать побыстрее и подешевле…".

            - Бизнес развивается в трех направлениях. Первый - малые инновационные предприятия, МИПы, на счета которых поступают деньги в виде грантов и доходов от продаж. В чем наша выгода? МИП платит университету за использование оборудования, за комплекс получаемых услуг. Он коммерциализирует те объекты интеллектуальной собственности, которые принадлежат университету, и если начинаются реальные продажи - их стоимость растет, и университет начинает получать роялти.

            Бизнес-партнеры, с которыми мы работаем, начинают пользоваться услугами университета уже не в рамках проектов, а в гораздо более широком формате. То есть мы привлекаем новых клиентов и на образовательные, и на консалтинговые услуги, и на другие виды услуг. И, наконец, это потенциальные жертвователи эндаумент-фондов. Так выстроено на всем Западе.

            Есть и косвенный эффект. Для студентов, которые работают во всех проектах, они становятся новой формой образования. В образовательном формате проект не может быть неудачен: даже если бизнеса не получилось, он протащил через себя десятки студентов, которые благодаря этому получили гораздо более серьезные компетенции, чем если бы им рассказали про все это на лекциях.

            Словом, эта система дает обратный поток и прямых, и косвенных денег.

            Второе. Прямые деньги - инновационно-внедренческие центры, ИВЦ. Губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев 8 июля открыл три таких центра - всего их будет 12. Они производят и продают конкретную продукцию. Каждый из них будет давать от 30 до 50 млн рублей в год прямо на счет университета. Плюс косвенные эффекты - студенты, партнеры в бизнесе.

            Третье - будем расширять спектр услуг Инновационной инфраструктуры. Для этого нам нужен технопарк или хотя бы бизнес-инкубатор, и такие проекты прорабатываются. Тогда наши совместные с РАН и с другими партнерами возможности существенно возрастут вместе с потоком денег, которые будет получать университет за услуги сопровождения инновационной деятельности.

             Таким образом, думаю, к 2016-2017 годам мы должны выйти на объем 500 млн рублей, а к 2020 году - на 1 млрд рублей, которые непосредственно "заходят" в университет по этим трем направлениям. Учитывая, что в 2010 году был ноль, считаю, что за 10 лет миллиард - это неплохо. Если спрос на инновационную продукцию в России будет расти и внимание государства к этой деятельности не ослабнет, то, думаю, мы свою задачу выполним.

            - Да, в прошлом 2012 году через счета МИП прошли 234 млн рублей. Непосредственно университету из них поток перечислено всего 5-6 млн рублей, но это уже первый кусочек. ИВЦ еще только начинают работать, по этому году от них мы ожидаем порядка 15-20 млн рублей. Столько же предполагаем получить от услуг Инновационной инфраструктуры, оказанных на внешнем рынке. Это деньги рыночные.

            Именно наша Инновационная инфраструктура инициировала совместный с предприятием "Русский хром 1915" проект по переработке отвалов - это 190 млн, которые за три года придут в университет. И мы сейчас ведем переговоры еще с несколькими крупными компаниями.

            На "Иннопроме" подписали соглашение с машиностроительным заводом имени Воровского, которое выпускает в Екатеринбурге буровые установки. Вместе с ним будем разрабатывать технологии ликвидации последствий разливов нефти. Сейчас залитую нефтью землю снимают, вывозят и хоронят в специальном месте.

            С ОГК-5 и итальянской компанией Enel обсуждается проект переработки золоотвалов в различные полезные продукты. На базе наших технологий мы уже в 2016 году рассчитываем перерабатывать многие тонны золы, которая копится в этих отвалах. Такие проекты также должны увеличивать финансовый поток, приходящий в наш университет.