Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) приступила к геологоразведочным работам на медно-никелевых месторождениях Еланское и Елкинское в Новохоперском районе Воронежской области. Право на их разработку компания получила в конце мая 2012 года, победив в конкурсе, проведенном федеральным агентством по недропользованию (Роснедра), и опередив другого конкурсанта - ОАО "ГМК "Норильский никель". С тех пор в СМИ периодически появляются сообщения об акциях экологов против добычи никеля на Хопре. О том, как УГМК относится к этим акциям, а также о работе холдинга в других регионах России "Интерфаксу" рассказал генеральный директор УГМК Андрей Козицын.
- УГМК собирается придти в Воронежскую область надолго. Что получит Новохоперский район, Воронежская область и в целом Россия от разработки медно-никелевых месторождений?
- Вкратце так: район получит новые рабочие места, а его жители - достойную зарплату. Область и регион в целом - средства для модернизации инфраструктуры, а страна - ценный металл, необходимый для обеспечения конкурентоспособности отечественной высокотехнологичной продукции на мировом рынке.
Теперь поподробнее. Начнем с местных бюджетов. В цифрах проект выглядит так. ГОК будет производить никелевый концентрат с содержанием 30%, что в пересчете на чистый никель составит примерно 50 тыс. тонн в год, плюс немного меди, золота и серебра. Если отталкиваться от сегодняшних мировых цен на никель, то в сумме реализация предприятия составит около 600-700 млн долларов в год.
Исходя из Налогового Кодекса, несложно подсчитать, что при таких ценах муниципальный и областной бюджеты в сумме получат примерно 3 - 3,5 млрд рублей в год.
Чтобы такое предприятие работало, необходимо около 4 тыс. человек персонала. Если средняя зарплата составит около 30-40 тысяч рублей в месяц, то субъект федерации и муниципалитет получат за год подоходного налога еще на сумму 1,5 - 1,8 млрд рублей.
То есть в сумме налоговые поступления составят около 4,5 - 5 млрд рублей. Это серьезная цифра и для Воронежской области и, тем более, для Новохоперского района. Будучи сегодня почти полностью дотационным, он перейдет в разряд профицитных. У муниципалитета появятся деньги, чтобы построить там жизнь совершенно по-другому. А у людей появится нормальная, хорошо оплачиваемая работа - главным образом, мы, естественно, будем привлекать местное население.
Если подтвердятся запасы, и примерно через три года начнется строительство ГОКа, возникнет и другая синергия - стройка сама по себе требует привлечения значительных материальных и человеческих ресурсов. Людей потребуется примерно столько же, сколько будет составлять персонал ГОКа, получит толчок к развитию местная строительная индустрия. Я уж не говорю о торговле, общепите и прочем. Серьезно расширятся возможности и для местных сельхозпроизводителей.
В целом же затраты на этот проект на этапе стройки составят примерно 50 млрд рублей. Понятно, что для региона это значительные инвестиции, которые позволят серьезно модернизировать инфраструктуру.
Что касается перспектив для страны в целом, то их нужно оценивать не столько в деньгах - этот проект, конечно, сильно не повлияет на бюджет России - сколько, собственно, в никеле. Он используется в огромном количестве отраслей – производстве легированных сталей, жаростойких, сверхтвердых сплавов, производстве химической аппаратуры и атомных реакторов и т.д. При этом добыча никеля на других месторождениях становится все более и более сложной и дорогой - из-за истощения относительно легко добываемых запасов.
Да, правы те, кто говорит, что значительная часть никеля, если мы начнем его добывать, будет уходить на экспорт - просто потому, что экономике России не нужно такое его количество. Но, во-первых, в этом нет ничего плохого - вся наша экономика экспортно-ориентированная. Во-вторых, думаю, что с дальнейшим развитием в стране, скажем, атомного машиностроения спрос на этот металл и внутри страны будет увеличиваться, и мы должны быть к этому готовы.
- Какие перспективы появляются у местных жителей в связи с разработкой медно-никелевых месторождениях Еланское и Елкинское?
- Все позиции, связанные с нашим взаимодействием с региональной и районной властью, были прописаны еще на стадии подготовки к конкурсу, который год назад проводило министерство природных ресурсов, и который мы выиграли. Так вот, мы просто обязаны потратить определенное количество средств на территорию, на которой мы ведем геолого-разведочные работы. Сейчас руководство Новохоперского района должно сформулировать, какие именно социальные или инфраструктурные программы надо реализовать в районе. Тогда мы сможем подписать соответствующее соглашение с губернатором Воронежской области. И мы, повторю, обязаны это сделать.
Правда, уже третий месяц не можем получить до конца сформулированную позицию по этому вопросу. Чем вызвана заминка, можно понять: это самая, что ни на есть черноземная глубинка, и у района серьезные проблемы даже с элементарными вещами, связанными с жизнеобеспечением. Видимо, за что ни возьмись - все хочется включить в этот список.
Я думаю, что соглашение все-таки будет подписано в ближайшем будущем, и жителям района станет понятно, как уже сейчас улучшится их жизнь от работы компании в регионе.
Местные жители вообще относятся к нашему проекту спокойно. А те, кто устраивает так называемые "акции протеста" - это совсем другое дело, к новохоперской общественности они в большинстве никакого отношения не имеют.
- В чем суть претензий, которые предъявляют экологи?
- Если отбросить страшные сказки вроде кислотных дождей и прочего, то содержательных претензий, по сути, две. Первая - разработки никеля шахтным способом приведут к понижению уровня грунтовых вод - создадут так называемую депрессионную воронку, которая уничтожит местное сельское хозяйство. Вторая: подземные воды, находящиеся на глубине в виде рассолов - грубо говоря, это такая сильно концентрированная минералка - могут в результате бурения прорваться на поверхность и привести к засолению чернозема.
Давайте начнем с самого начала: если запасы подтвердятся, то в Новохоперском районе будет построен горно-обогатительный комбинат. Я подчеркиваю: горно-обогатительный, а не металлургический комбинат. Все переживают за выбросы, но мокрая обработка руды, вода в водообороте и хвостохранилище с гидроизоляцией их в принципе не предполагают - ни в атмосферу, ни в водоемы. Все вместе займет площадь 200, максимум 300 гектаров. И, если даже предположить, что от этого будут какие-то последствия, то их воздействие точно не распространится дальше этих 200-300 гектаров.
Вообще, когда говорят о вреде для окружающей среды, мне всегда хочется спросить: а кто и на основании чего решил, что подобные предприятия наносят какой-то экологический вред? Давайте оперировать не абстрактными категориями: "раз ГОК, значит вред", а конкретными. Люди, которые поднимают шум вокруг этого проекта, мыслят, мягко скажем, линейно: "вот река Хопер, вот Хоперский заповедник, а вот ГОК. Все пропало!". Да с чего вы решили?
Оказывается, протестующие экологи используют какие-то старые советские выкладки по совсем другому проекту. Но вообще-то прошло несколько десятков лет, технологии не просто продвинулись вперед - они стали принципиально другими. Поэтому давайте-ка все же обсуждать именно это предприятие, а не добычу никеля в принципе.
Мы с самого начала говорили, что пирометаллургической переработки руды на предприятии не планируется. А будет добыча руды шахтным способом с переработкой ее на концентрат методом флотации, так называемым "мокрым" способом. То есть какое-либо влияние предприятия на воздушную среду исключено по определению.
Представьте себе такую большую трубу диаметров метров семь, полностью гидроизолированную. И по ней поступает не только руда, но и вода, которую откачивают из шахт. И эта вода никуда не выливается, а очищается и поступает в водооборот предприятия, используется в процессе переработки руды. Потом она снова очищается и снова поступает в водооборот. И так до бесконечности. Какое это все имеет отношение к экологии? Какой вред тому же Хопру, который я очень люблю, может нанести это предприятие?
Более того, если запасы подтвердятся, то проект в обязательном порядке должен будет пройти экологическую экспертизу. А экологическое законодательство, между прочим, у нас одно из самых суровых в мире.
- То есть, Вам кажется, что в этих протестах больше политики, чем экологии и заботы о местном населении?
- Мне не кажется, я в этом уверен. Хотя бы потому, что то, чем мы занимаемся, экологию не затрагивает никак. Вообще никак. Мы ведем геолого-разведочные работы, они не могут нанести вреда. Бурим скважины, пытаемся оценить запасы. Этот процесс продлится еще года два. Но в информационном пространстве вокруг этого проекта рисуют совсем другую картину - апокалиптическую. Понятно, что это политика, повод для группы людей обозначить свое присутствие через якобы "актуальную тему". Не было бы этой - придумали бы другую. Сама экология, и что на самом деле происходит в Новохоперском районе, их мало интересует.
Мы готовы даже сейчас, на этапе разведочного бурения, допустить наблюдателей. Мы все покажем, расскажем и будем делать это регулярно. Более того, мы готовы сотрудничать и с международными экологическими наблюдателями. Например, из "Гринпис". Но только пусть приезжают те представители "Гринпис", которые профессионально в этом разбираются, а не те непонятные люди из Волгограда, которые надевают на себя халаты с надписью "Гринпис" и провоцируют наших сотрудников, что-то выкрикивая и заявляя потом, что "Гринпис" бьют.
С профессионалами, специалистами по экологии мы готовы сотрудничать, с непонятными темными личностями - нет.
- В СМИ много высказываний и о том, что в связи со строительством ГОКа может пострадать Хоперский государственный заповедник, где, в числе прочих, живет выхухоль - зверек, который водится только в России. Есть ли основания для таких опасений?
- Мы встречались с руководством заповедника. Они свои опасения пока сформулировать не могут. Мы предложили разработать соглашение о совместной деятельности, поскольку готовы участвовать в решении проблем заповедника - не тех, которые мы создадим, потому что мы просто не можем создать заповеднику никаких проблем, а тех, которые уже существуют.
В скобках замечу, что, вообще-то, Хоперский заповедник в 20 километрах от того места, где должна проходить разведка и, возможно, потом строительство. Не думаю, что выхухоль даже морально пострадает от наличия шахты в 20-ти километрах, не говоря уж о том, чтобы пострадать физически.
И самое главное: мы не варяги и не монголы, которые пришли на Русь грабить. Это, между прочим, и наша земля. Мы российская компания. У нас работают такие же русские люди, как и те, что живут в Новохоперске. И за реку Хопер, и за заповедник, и за эту самую выхухоль мы переживаем ничуть не меньше.
- Известно, что ваша компания много жертвует Русской православной церкви...
- Я бы не хотел слишком много говорить на эту тему. Просто есть вещи, которые человек делает, потому что понимает для себя, что по-другому быть не может. Я свой долг вижу, в том числе и так - помощь в восстановлении святынь. Но главное - попытка приблизиться к пониманию того, чему учит Церковь.
Мы помогаем в создании и содержании мемориала в Ганиной Яме. Это место покаяния для сегодня живущих, потому что это не кто-нибудь, а наши предки убили семерых членов царской семьи. Их убило то общество, которое трансформировалось в наше, нынешнее. Там, в Ганиной Яме, семь храмов - по числу убитых. Там как-то особенно отчетливо понимаешь, что произошло с Россией в начале ХХ века, что естественный ход развития страны прервался, потому что кто-то решил, что он должен быть другим.
- Ваши предприятия расположены по всей стране. Как в других регионах складываются отношения с местными жителями и местной властью?
- Хорошо складываются. Предприятие у нас не одно. В различных субъектах федерации есть, в том числе, и горно-обогатительные комбинаты, которые, мягко говоря, в несколько раз больше, чем тот, что планируется на Хопре. И все они работают с учетом норм и требований федерального законодательства. И ничего ужасного там не происходит: реки в обратную сторону не текут, зеленый снег не выпадает.
Крупных горно-обогатительных комбината в структуре компании два: Гайский ГОК в Оренбургской области и Учалинский ГОК в Башкирии.
Их деятельность строится, во-первых, прозрачно и понятно в смысле выполнения налоговых обязательств. Предприятия зарегистрированы по месту своего географического расположения, и, соответственно, там же платят налоги.
Во-вторых, и в Оренбургской области, и в Башкирии у нас традиционно ежегодно подписываются соглашения о социальном партнерстве. Проекты различные: медицинские, спортивные, культурные, инфраструктурные. Особое внимание мы уделяем ребятишкам. Мы пытаемся создать массу различных альтернатив улице - спортивные секции, дома творчества и т.д.
В Верхней Пышме наше предприятие помогло открыть музей военной техники. Главный смысл этого музея – помочь людям понять, кто мы, что мы и зачем мы. Музей интерактивный. В зале огромный панорамный экран, на который транслируется урок, посвященный, скажем, битве на Курской дуге. Тут же с помощью компьютеров можно провести мини-экзамен. Там же стоят тренажеры, за которыми ребята могут побыть командиром, водителем танка или стрелком. Если кого-то заинтересовала, скажем, военная форма, то на специальном мониторе можно рассмотреть любую ее деталь. То же самое со стрелковым оружием, воинскими наградами и т.д. Не только полезно, но и интересно.
Нам важно, чтобы ребята, повзрослев, не стремились оттуда уехать. Чтобы работать в промышленности было престижно и выгодно - кто-то ведь должен заниматься развитием страны. Тем более что речь идет, как правило, о моногородах: с одной стороны, у людей не много альтернатив в смысле работы, с другой стороны – у нас не много альтернатив в смысле людей.
- Вы являетесь сопредседателем комитета Российского союза промышленников и предпринимателей по экологической, промышленной и технологической безопасности. По Вашей оценке, насколько Россия продвинулась в этом отношении за последние годы? Можно ли сказать, что наши предприятия (речь не об УГМК, а в целом) значительно приблизились в смысле безопасности к мировым стандартам?
- Давайте сначала сориентируемся во времени. С момента распада Советского Союза прошло 20 лет. 10 первых можно не учитывать: все знают, в каком состоянии была промышленность в период перехода от одной формы собственности к другой. Но я глубоко убежден, что состояние предприятий в 1993 году и сейчас - это небо и земля, это даже нельзя сравнивать.
В основе лежит, естественно, экономика: чем современнее технология, тем ниже себестоимость. Но, чем современнее технология, тем она и безопаснее, тем меньше и экологического ущерба.
Поэтому, если говорить о промышленности, то, может быть, не на 100%, но в подавляющем большинстве наши предприятия находятся на мировом, европейском уровне экологической и технологической безопасности. Это не завершенный процесс, он в принципе бесконечен. Ряд проектов по модернизации несколько растянулись во времени - особенно, учитывая недавний кризис. Но, тем не менее, процесс уже необратим - и в металлургии, и в нефтянке, и во всех других отраслях.
