Ректор РГУ нефти и газа имени И.М.Губкина В.Мартынов: "Далеко не все выпускники горят желанием "убежать" за границу"

18-20 апреля в Российском государственном университете нефти и газа (НИУ) имени И.М. Губкина пройдет 71-я международная молодежная научная конференция "Нефть и газ – 2017". В этом году на мероприятие зарегистрировались более 2 тыс. участников из 245 студенческих организаций. В связи с этим событием ректор главного нефтегазового университета страны Виктор Мартынов ответил на вопросы "Интерфакса" о значении этого события для отраслевого образования, работе вуза с молодежью и кадровой политике нефтегазовых компаний.

- Виктор Георгиевич, конференция "Нефть и газ – 2017" пройдет в Губкинском университете уже в 71-й раз подряд. Какое значение придает университет в целом молодежной политике и этому мероприятию, в частности?

- Работа с молодежью - наш ежедневный труд. И подобные конференции - один из важнейших элементов этой работы. Мы предоставляем свою площадку для обсуждения текущих дел в отрасли, чтобы максимально интегрировать в эти процессы студентов. Дать им возможность во время обучения получать не только теоретические знания, но и практические представления о будущей работе. А для этого им необходимо напрямую пообщаться с представителями профильного бизнеса.

На мероприятие прибудут представители 93 отраслевых вузов России и других стран. А также действующие высокопоставленные сотрудники министерства энергетики, нефтяных и газовых компаний, отраслевых некоммерческих организаций.

- В советское время часто говорили, что наука сильно оторвана от производства. На сегодняшний день эта проблема устранена?

- К сожалению, нет. И это во многом следствие тех изменений в молодежной политике, которые произошли в последние 25 лет. Сегодня все компании, не только нефтегазовые, стремятся сократить расходы. Как правило - за счет социальной части. Из-за этого мы сталкиваемся, например, с проблемой производственных практик студентов.

Раньше на нефтегазовых предприятиях были общежития. Когда студенты приезжали на практику, им создавали все условия: у них было жилье, рабочие места и им платили зарплату. Работали стройотряды, причем у нас был первый в стране специализированный стройотряд "Буровик", в котором студенты, осваивающие профессию, действительно работали на буровых скважинах. Иными словами, они имели реальную возможность применить на практике полученные в университете знания. Что-то адаптировать из теории.

Сегодня компании не выделяют ни мест в общежитиях, ни денег на дорогу и оплату стажировки. Практику должен оплачивать либо вуз, либо сам студент. Однако основное количество нефтяных предприятий находятся далеко от Москвы. И, как правило, у студентов просто нет денег, чтобы лететь из Москвы в Ухту, Нижневартовск, Астрахань или Тюмень. Поэтому значительная часть студентов проходит производственную практику в столичных офисах компаний или на предприятиях Москвы и области.

- Лучшие кадры сейчас забирают западные компании. Тогда возникает вопрос: при использовании бюджетных средств мы готовим кадры для этих компаний?

- Приведу простой пример. Далеко не все выпускники горят желанием "убежать" за границу. Процентов 95 остаются в России. Но в любом случае, необходимо обратить внимание на развитие молодежной и кадровой политики в компаниях. Те из молодых специалистов, кто не увидел для себя достойного предложения, просто мигрируют в смежные отрасли. Или создают свои направления.

- А Минэнерго России может как-то помочь в этом?

- Мы же общаемся как раз с Минэнерго, все выстраиваем. По итогам конференции "Нефть и газ - 2016" был образован молодежный совет нефтегазовой отрасли при Минэнерго России, который возглавил представитель Губкинского университета Руслан Фатхутдинов. Деятельность совета как раз направлена на укрепление взаимодействия учащихся и работающей в компаниях молодежи.

Но есть еще внутренняя конкуренция в компаниях. Многие очень закрыты и вообще не открывают публично набор на вакансии.

- Сегодня, несмотря на обилие отраслевых вузов, в профессиональном сообществе продолжают говорить о нехватке инженерных кадров. Такая проблема действительно существует?

- Массив потенциальных сотрудников ежегодно выплескивается на рынок труда колоссальный. Но по качеству – очень разный. Если раньше было 8 университетов, то сегодня - 42 вуза, которые готовят специалистов в сфере ТЭК. Серьезные вузы, которые давно поставляют на рынок квалифицированных сотрудников, не испытывают проблем с трудоустройством своих студентов. Но так далеко не везде.

К тому же, вузы далеко не всегда успевают за теми запросами, которые формулируются потенциальными работодателями. В нашем университете получается соответствовать этим запросам – по многим направлениям деятельности мы совместно с работодателями подготовили профессиональные стандарты. Наши образовательные программы гармонизированы с этими стандартами. Развиваем целевую магистратуру. Из выпускников бакалавриата выбираем мотивированных студентов и дальше их доучиваем под конкретные технологии на высокотехнологичных рабочих местах.

- Насколько на университете отражается происходящее на рынке? Например, то, что правительство пытается наладить программы импортозамещения.

- Пока на кадровых запросах это не очень отражается. Хотя по оборудованию уже что-то становится заметно. Заводы начали выпускать импортозамещающую технику. Но по части широты номенклатуры изделий достаточно пока проблематично. В свою очередь, в новом инжиниринговом центре Губкинского университета, который создан в рамках совместной программы Минобрнауки РФ и Минпромторга РФ, мы реализовали пилотный проект по разработке импортозамещающих комплектующих для зарубежного бурового оборудования на морских платформах. Подобные программы государственной поддержки позволяют вовлечь научно-технической потенциал нашего вуза и энергию молодежных кадров, в том числе и студентов, для создания долгосрочного тренда в росте количества прикладных разработок национальных технологий и оборудования для нефтегазовой отрасли.

- Процесс образования не может оказать влияния на это?

- Нет. Процесс образования в данном случае вторичен. Мы же поставщики рабочей силы. Де-факто нам все равно, кто взял студента на работу или на практику. Наша задача – дать студенту знания, чтобы он был успешен и конкурентоспособен на рынке труда. А дальше мы процесс не можем контролировать. Не можем диктовать выпускнику, в какую компанию идти. Каждый сам выбирает для себя предложение. Давить мы не имеем права. Тем более что все нефтесервисные компании у нас в университете представлены. Они приходят с лекциями, семинарами, участвуют в конференциях. Это крупные российские и зарубежные компании – Газпром, Роснефть, Лукойл, Транснефть, BP, Shell, Total, Schlumberger, Halliburton и многие другие.

- Россия присоединилась к Парижскому соглашению. В его рамках экологи ратуют за мир без углеводородов, за "безуглеродную" зону. Как Губкинский университет к этому относится? Готовят ли специалистов по альтернативной энергетике?

- Да, у нас есть лаборатория. Есть специальная магистерская программа. Более того, мы в этом году открываем базовую кафедру по возобновляемым источникам энергии (ВИЭ). Уже сейчас готовим программу, чтобы с сентября студенты начали там учиться.

Но, на мой взгляд, проблема с ВИЭ сильно политизирована и преувеличена. По прогнозу, к 2040 году даже в самом лучшем случае доля ВИЭ не будет превышать 10% от общего количества энергоресурсов. А скорее всего - и 5%. А еще если убрать субсидии на ВИЭ, то шансы на развитие их, может, и не упадут в ноль, но не превысят единицы процентов. Все равно вся энергетика остается углеводородной. Или выживут лишь некоторые ВИЭ. Доля гидроэнергетики тоже не сможет вырасти больше определенного уровня, потому что свободных рек уже нет. Атомная может слегка подрасти, но все остальное уже неэффективно, потому что цена вопроса несравнима с ценой углеводородной энергетики.

Другое дело, что качество углеводородной энергии снижается, потому что крупных месторождений, разрабатываемых в хороших условиях, становится все меньше. И мы бурим либо глубже, либо идем на глубоководный шельф и в Арктику. Но оно падает не такими темпами, чтобы мы сравняли ВИЭ и углеводородную энергетику.

Второй нюанс – углеводородный след. Сколько нужно потратить топлива и металла на единицу энергии, чтобы построить ветряк? Немало. Если возьмем солнечные панели, то это вообще экологически грязное производство. Так что все это вообще крайне сложный момент, и, к сожалению, экология стала инструментом политической и экономической борьбы.

- Но судя по тому, что кафедру вы открываете, необходимость в специалистах по ВИЭ все-таки есть?

- Конечно нужно готовить специалистов, развивать этот вид мышления в студентах.

- Какое количество ваших студентов будет на этой кафедре обучаться?

- Человек по 20 ежегодного приема. Всего около 40 человек. Это специалисты, которые будут востребованы. Потому что, в принципе, это нужно. Раньше мы укрупняли все для того, чтобы повысить эффективность. Были сверхкрупные электростанции, сверхкрупные ТЭЦ, на 5 или 6 реакторов атомные электростанции. Сейчас тренд изменился. Например, ВИЭ могут эффективно работать на какой-нибудь ферме. Там ветряк может стоять? Может. И дополнительно к нему солнечная батарея. При этом на ферму все равно электричество должно быть подведено. Потому что батареи работают только в солнечные дни. Ветряк – 10 дней в месяц. ВИЭ дает возможность уменьшить потребление с основной ветки и, вследствие этого, снизить платежи энергокомпаниям.

Тем более, как оказалось, в нашей стране невозможно провести полное газоснабжение всех регионов. То есть в каждый дом и в каждую деревню магистральную трубу тащить невозможно, потому что это очень дорого и бессмысленно.

Развивать ВИЭ имеет смысл там, где это рационально, чтобы уменьшить потребление из центральных источников. Но это рационально далеко не везде, это не панацея, чтобы альтернативной энергетикой все заменить. Это невозможно.

И даже если термоядерную энергетику создадут, никуда нефть и газ не денутся, потому что нефтехимия все равно будет. Из чего делать все пластмассы – материалы для большинства бытовых предметов и промышленных компонентов? Из углеводородов. Так что все равно будем заниматься добычей, переработкой, транспортировкой.

- Если вернуться к молодежной конференции, то какую основную проблематику она решает?

- В рамках конференции работает 21 направление. Вся цепочка, все, что связано с нефтью, газом и энергетикой. Можно будет максимально подробно, комплексно рассмотреть любой вопрос. Это важно для развития отрасли, для ее будущего.

И, конечно, такие события нужны и для нашего собственного развития как ведущего центра в сфере подготовки специалистов для топливно-энергетического комплекса. Средний возраст преподавателей у нас - 54 года. И нам нужна свежая кровь. Люди, которые будут проводить собственные исследования, обучать следующие поколения специалистов, нам необходимы. Для нас важно найти талантливых детей, провести их через магистратуру и аспирантуру, предложить интересные перспективы развития и убедить остаться в университете. А дальше - обеспечить научно-исследовательской и педагогической работой, современной инфраструктурой и заработком. Это – важная, ответственная и долгосрочная работа. Ею мы и занимаемся!