Директор Института развития образования НИУ ВШЭ И.Абанкина: "Критерии, по которым оценивают деятельность вузов, вызывают абсолютно обоснованную критику"

Осенью 2012 года российские вузы прошли первый мониторинг эффективности. Деятельность вузов оценивали по пяти параметрам: средний балл ЕГЭ поступающих на бюджет и контракт, объем научно-исследовательских работ вуза, число иностранных студентов, доход и общая площадь помещений, находящихся в собственности или в оперативном управлении учебного заведения. В итоге неэффективными были признаны 136 российских вузов. Причем, в этом списке оказались известные учебные заведения – например, РГГУ. О мониторинге эффективности вузов и способах оценки высшего образования в РФ в интервью "Интерфаксу" рассказала директор Института развития образования, профессор департамента образовательных программ Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (НИУ ВШЭ) Ирина Абанкина.

- Ирина Всеволодовна, после первого мониторинга многие эксперты посчитали, что выбранные для оценки эффективности российских вузов критерии были необъективны. Как Вы оцениваете прошедший мониторинг? Возможно ли, что в будущем критериев станет больше?

- Проведение мониторинга было необходимой процедурой: так Минобрнауки может отследить качество образования, оценить конкурентные возможности наших высших учебных заведений и их соответствие целям и задачам государственной политики. Но в отношении первого мониторинга было слишком много критики, поэтому я не сомневаюсь, что параметров для оценки эффективности вузов станет больше.

Так, в этом году список параметров решено дополнить критерием, который, возможно, позволит оценить востребованность выпускников на рынках труда. Говорю "возможно", потому что показатель сам по себе не очень убедительный. Здесь речь идет о выпускниках, которые зарегистрировались как безработные в службах занятости. Но как с помощью этих данных измерить востребованность выпускников, тем более, вычислить выпускников конкретных вузов?

Во-первых, доля выпускников, обращающихся в службу занятости, невысока. Особенно это касается регионов. Из данных о безработных мы не узнаем, кто из них действительно не может найти работу, а кто, например, продолжил обучение, ушел в армию или занялся решением семейных проблем. К тому же, студенты в первые годы после выпуска часто меняют работу, и мы не знаем, работают они по специальности или нет.

Допустим, новый критерий включат в мониторинг. Остается вопрос: кто несет ответственность за то, что выпускники оказались в числе безработных? Это произошло из-за их плохой подготовки, или они не могут работать по профессии из-за неразвитости регионального рынка труда в этой области? В конце концов, за развитость рынка труда вуз не несет ответственности.

Кроме того, в общей оценке эффективности вуза вес этого критерия не будет значительным – различия между вузами по этому показателю невелики. Ведь где-то два человека встали на биржу труда, а где-то пять человек - это ничего не характеризует, ведь вузы ежегодно заканчивают тысячи студентов.

- Можно ли объективно оценить деятельность российских высших учебных заведений с помощью всего пяти параметров?

- Проблема в том, что показателя, который мог бы объективно оценить эффективность вузов, нет в принципе. Поэтому я сомневаюсь в том, что увеличение числа параметров оценки что-то даст.

Вообще складывается двоякая ситуация: с одной стороны, все вузы (в том числе и негосударственные) должны пройти мониторинг, потому что бюджетные средства получат только участники мониторинга. С другой стороны, критерии, по которым оценивают деятельность вузов, вызывают абсолютно обоснованную критику. Они были отсечены очень формально, по медианному признаку. Почему выбрали именно медиану – не понятно. К тому же, выбранные критерии подходят не для всех российских вузов и не совсем характеризуют нашу образовательную систему.

Впрочем, вопросы остаются и по уже принятым критериям. Например, число иностранных студентов, обучающихся в вузе.

Если говорить вообще об иностранных студентах, то за последнее время их стало в два раза больше: было 2%, сейчас почти 4% – с этим показателем РФ занимает 7 место в мире. Но большую часть иностранных студентов у нас составляют граждане СНГ, потому что у нас обучение идет на русском. А в мониторинге граждане СНГ иностранцами не считаются.

Чтобы увеличить число иностранных студентов, придется изменить всю систему высшего образования. В первую очередь, нужно решить, на каких языках будет вестись обучение. На русском языке больше чем 4-5% мы не получим. Значит, нужны программы на других языках. А это тоже сомнительный ход.

Китайское правительство сейчас столкнулось с той же проблемой, но там не стали вводить программы на английском, а решили развивать международные программы на родном языке. Иностранцы, приезжающие на обучение в Китай, сначала учат язык и только после этого могут получить высшее образование. Китай может себе это позволить, ведь только с Калифорнийским университетом они реализуют 100 международных проектов.

Впрочем, даже во времена глобализации образования не все вузы должны участвовать в международных программах и обучать иностранных студентов. Другая часть вузов, в том числе и региональных, работает на региональные рынки труда. На тех ребят, которые будут работать в этом регионе. И иностранные студенты туда просто не приезжают. Поэтому применять этот критерий для всех вузов не всегда правильно.

В отношении среднего балла ЕГЭ тоже не все так просто.

Изначально Минобрнауки учитывало средний балл ЕГЭ студентов, поступивших в вуз на бюджет или заключивших контракт с учебным заведением. Из-за этого ряд творческих вузов, которые проводили собственные экзамены, оказался в числе неэффективных. Тогда систему признали неадекватной, и эти вузы исключили из "черного" списка. В этом году для творческих вузов будут учитывать и результаты творческих конкурсов, хотя и средний балл ЕГЭ тоже сохранится. Но остается проблема сопоставления результатов творческих экзаменов по разным вузам, имеющим совсем разные критерии оценки и принципы зачисления студентов.

Еще один фактор в прошлом году оказал существенное влияние. Дело в том, что по гуманитарным предметам средний балл ЕГЭ в принципе выше, чем по физике, химии и математике. То есть, средний балл студентов в гуманитарных или социально-экономических вузах (у которых вместо результатов по физике учитывают результаты по истории) выше, чем у студентов-технарей. В прошлом году в мониторинге не учитывался этот факт, поэтому в выигрыше оказываются определенные вузы. Мне это кажется несправедливым.

Кроме того, в этом году принято решение разделить вузы на разные кластеры. Но выделили их скорее по принципу ведомственной принадлежности – военные и силовые вузы, творческие, сельскохозяйственные, медицинские и т.д. Внутри таких кластеров ситуация все равно осталась разной, ведь различия связаны с направлениями подготовки, а не ведомственной принадлежностью вузов.

Поэтому нам нужно сделать показатели справедливыми и устойчивыми, чтобы вузы понимали, какие у них есть проблемы и как с ними бороться. Для этого нужно провести серьезную экспертно-аналитическую работу, заново сформировать список критериев, обсудить их с профессиональным сообществом и только после этого применять для оценки.

- Несмотря на критику экспертного сообщества, мониторинг вузов будут проводить ежегодно. Как вы думаете, хватит ли вузам времени исправить все недочеты, выявленные еще при первом мониторинге?

- Большинство учебных заведений, признанных неэффективными, были филиалами достаточно крупных вузов. Уже после окончания мониторинга их разделили на четыре группы: в отношении одних критерии были признаны неадекватными, и эти вузы и филиалы исключили из "черного" списка. Других ждало объединение с более сильными вузами - так было с Российским государственным торгово-экономическим университетом, который "слили" с Российской экономической академией им. Плеханова. К слову, объединение и слияние это очень сложный процесс – на него уходит 2-3 года.

Третьи, как это и было задумано, должны закрыть. Были и вузы, которые не прошли по каким-то критериям, но не попали в "черный" список и теперь должны за свой счет достичь нужных показателей. Для них этот год самый важный, потому что им надо проанализировать ситуация и улучшить свои результаты.

На мой взгляд, у всех российских вузов есть проблемы – мы не в лидерах образования, наши программы очень отстают от мировых, и мы медленно их меняем. Но кардинально изменить что-то за год очень сложно. И чтобы дать вузам время измениться, мониторинг могли бы проводить не ежегодно, а, скажем, раз в три года.

- Российское правительство намерено вывести пятерку сильнейших российских университетов в международные рейтинги. Есть ли у нас шансы попасть в зарубежный топ? - Попадание вуза в зарубежный рейтинг – это скорее репутационная победа. Потому что большинство из них не оценивает количественные показатели (какого уровня программы развивают, сколько студентов учится и сколько выпускников получили престижные в научном мире награды). Например, в известном "Шанхайском" рейтинге как таковая деятельность вузов вообще не оценивается, вузы даже не просят заполнить анкеты. Авторы рейтинга учитывают только количество лауреатов Нобелевской премии, медалей Филдса и пр. среди выпускников и преподавателей вуза.

Тем не менее, российское правительство поставило перед собой задачу вывести пятерку наших вузов в международные рейтинги в рамках программы 5/100. Сначала они определят 100 вузов, которые смогут претендовать на попадание в эти рейтинги. Для 20-25 вузов разработают серьезные программы развития и на конкурсной основе поддержат тех, кто в принципе может состязаться с известными иностранными вузами.

На мой взгляд, больше всего шансов попасть в зарубежный топ у федеральных вузов, МГУ, который практически ежегодно попадает в эти рейтинги, и МИФИ, который участвует в нескольких международных проектах по ядерной энергетике.

В то же время, продвинуть пятерку российских вузов в мировую сотню лучших университетов – задача трудновыполнимая, потому что в 120 странах мира есть сильные вузы, и нам нужно будет приложить максимум усилий только чтобы войти в топ-200. И даже если в зарубежный топ-200 попадут только три российских вуза – это будет отличный результат. Причем, гуманитарным вузам будет сложнее попасть в этот топ, чем вузам другой направленности.

Причин несколько: во-первых, у нас ученые с мировым именем и высоким рейтингом цитируемости не работают в вузах, а только являются их выпускниками (выпускники и те, кто работает в учебном заведении, считаются отдельно). К тому же, мы только в 2011 году перешли на Болонскую систему, и она еще не заработала на полную мощность.

В рейтингах обычно учитывается, сколько студентов обучается на программах магистратуры и докторантуры. Наши программы специалитета фактически приравниваются к бакалавриату, поэтому мы проигрываем - их просто не учитывают. А массовый выпуск из бакалавриата ожидается только в 2015 году. Мы в 2011 году 80% студентов приняли на бакалавриат, а до этого только 10-15% обучались на программах бакалавриат-магистратура, остальные обучались на программах специалитета. Так что сколько-нибудь значительное число студентов магистратуры нам стоит ожидать только в 2015-2016 годах.

Во-вторых, препятствием для попадания в зарубежные рейтинги также станет невысокая цитируемость российских ученых, работающих в вузах. И здесь дело не только в языке, на котором выходят публикации, но и в том, что за рубежом развита иная культура представления научного материала.

Сегодня ведущие страны, как правило, имеют сотни научных журналов, из российских журналов в международный пул смогли попасть не более 20. Причем за рубежом больше всего внимания приковано к четырем областям науки: физике, химии, биологии и медицине. И у всех научных журналов сформированы портфели на 2-3 года вперед, поэтому внедриться туда довольно сложно. На публикацию статьи в среднем уходит 1,5 года.

В то же время, нам, чтобы попасть в зарубежные рейтинги, нужно активнее публиковать научные работы – к 2020 году примерно 2% публикаций должны принадлежать российским ученым – это 48-50 тыс. публикаций ежегодно. Конечно, это достигаемый показатель, учитывая количество вузов в РФ, но для этого нужно приложить массу усилий.

Чтобы попасть в эти рейтинги, нужно, в первую очередь, переориентировать нашу образовательную политику и привлекать на работу в вузы талантливую молодежь и лауреатов премий. Нужно переоснащать наши вузы. Но для этого, опять же, нужны новые сотрудники, и быстро набрать их вряд ли смогут. Однако только так можно увеличить шансы наших университетов попасть в зарубежные рейтинги.

- Что дает вузу присутствие в зарубежном рейтинге? И нужно ли российским вузам подстраиваться под требования этих рейтингов?

- Давайте начистоту: мы даже в советские времена не стали ведущей научной державой. У нас не было Золотого и Серебряного века в науке и в образовании – нам бессмысленно возвращаться в прошлое. Как мне кажется, нам надо развивать конкурентоспособность и состязаться с иностранными университетами. Да, не всем вузам это нужно, но некоторые должны стать трансляторами новых идей, "инкубаторами" современного общества. Только тогда Россия будет присутствовать на глобальном рынке образования.

Ведь Китай и Япония уже сталкивались с подобной ситуацией: в сложных экономических условиях, после воин и катастроф они смогли вывести свои вузы в мировые топы и за короткий период оказались в лидерах в сфере высшего образования. И это даже несмотря на то, что обучение там ведут на национальных языках.

Я считаю, что российские вузы должны участвовать в международных рейтингах. Потому что рейтинги – это не просто список "отличников" – это навигаторы академической мобильности. Глядя на показатели вуза, студенты и преподаватели выбирают себе программы, они создают совместные проекты и исследования и развивают науку. Нам в этом плане непросто.

Так к нам в сентябре приезжал представитель Калифорнийского университета, который в завершении своей поездки сказал примерно следующее: представители РФ, приезжая в зарубежный вуз, задают очень много вопросов, интересуются, что и как устроено. Но большинство этих посещений ничем не заканчивается. В то же время представители Китая активно сотрудничают с иностранными вузами и участвуют в международных проектах. Поэтому их вузы попадают в иностранные топы.

Рейтинги становятся навигаторами и для бизнеса, который все больше взаимодействует с образованием, заказывает вузам исследования и инвестирует средства в их развитие.

Вузы – это основные субъекты креативной экономики страны. Поэтому, конечно, у нас должны быть университеты-лидеры, и на них надо ориентироваться.

Попадание наших вузов в зарубежные рейтинги очень важно еще и для международного сотрудничества, без которого мы не сможем сдвинуться в развитии экономики и общества.

Впрочем, в этом нам мешают совершенно объективные вещи. Например, в новом законе "Об образовании в РФ" из-за его социальной ориентированности не предусмотрено новых экономических механизмов поддержки и развития вузов. Это затрудняет выход на рынок образовательных технологий, потому что все образовательные программы приписаны к вузу, но сам вуз не может выйти на рынки проектов. А для развития вузы должны иметь возможность инвестиционного ресурса. Пока же мы их держим на игле ежегодного текущего финансирования.

И, все-таки, у нас есть очень позитивные ресурсы: молодые люди все еще хотят учиться. У нас 85% учеников, закончивших старшую школу, поступают в университеты. К тому же, мы можем позволить ребятам не работать во время учебы и выходить на рынок труда уже после 20-22 лет. Это отличает нас, например, от Китая: там, начиная с 9 класса, все образование платное. Но после 9 класса больше половины ребят выходят на работу и не имеют возможности продолжить свое образование. У нас же практически все общество может учиться до 20 лет и, в общем, не работать, отложив карьеру и профессиональное развитие на период после окончания высшего образования.