Глава Амурского филиала Всемирного фонда дикой природы (WWF) рассказал агентству "Интерфакс - Дальний Восток" о масштабах нелегальных рубок ценных пород древесины в Приморском и Хабаровском краях, опасениях ученых в связи с критическим сокращением популяции горала, о мерах по спасению уникальных дальневосточных аистов и хищников, планах по созданию новых заповедных территорий в регионе.
- Петр Евгеньевич, каковы основные направления деятельности Амурского филиала WWF на Дальнем Востоке?
- Традиционно на Дальнем Востоке WWF занимается охраной амурского тигра и дальневосточного леопарда. Больше внимания сейчас уделяем тигру. Что касается леопардов, в первую очередь занимаемся вопросами, которые позволяют расширить ареал обитания этого хищника. С появлением нацпарка "Земля леопарда" можно сказать, что во многом миссия фонда по этому направлению выполнена. Государство активно занимается охраной этой дикой кошки: к нацпарку очень серьезное внимание со стороны министерства, есть специальная организация АНО "Дальневосточный леопард", достаточно серьезно с этим работает.
По данным специалистов, в настоящее время на территории нацпарка обитает 103 леопарда. 84 взрослых особи. Очень большая цифра, это потрясающе. У нас был план - создать такие условия, чтобы к 2022 году на юге Дальнего Востока в дикой природе у нас было хотя бы 70 леопардов. Но все получилось даже лучше, и мы очень рады.
- Что делается для охраны амурского тигра?
- Основные направления: сохранение среды обитания, борьба с браконьерством и минимизация возможных конфликтов. Мы помогаем госструктурам создавать антиконфликтные группы и поддерживаем реабилитационные центры. Это одно направление по биоразнообразию, которое срабатывает в Приморском и Хабаровском краях, сейчас уже в Еврейской автономной области, где восстановлена популяция тигра.
Есть определенный государственный план по созданию особо охраняемых природных территорий (ООПТ), мы помогаем его реализовывать. В первую очередь, готовим в сотрудничестве со специалистами, с наукой экологическое обоснование для их появления. Потом уже помогаем с созданием территориальной системы охраны.
Кроме того, пытаемся сохранить среду обитания хищника. Этим у нас занимается лесной отдел, основная задача которого - бороться с нелегальными рубками и лесопользованием. Проще говоря, не будет леса - не будет кормовой базы для копытных, не будет тигра.
- Сколько сейчас у нас в лесах амурских тигров?
- По тиграм мы пользуемся данными предыдущего учета - 540 особей. Эта цифра дается "плюс-минус", потому что расчеты проводились по разным методикам. Судя по ситуации на модельных территориях, где у нас ведется фотомониторинг, в последнее время количество тигров увеличилось. Косвенно этот тезис подтверждает и то, что стало больше конфликтных ситуаций. Хищникам не хватает пищи на уже привычных для них территориях, они пытаются освоиться на новых. Очень многие молодые животные заходят в населенные пункты, а этого быть не должно.
- Создание каких ООПТ планируется на Дальнем Востоке в ближайшее время?
- В Приморском крае это Комиссаровский заказник. Экологическое обоснование готово. В ближайшее время, я надеюсь, мы выйдем на процедуру общественного обсуждения. Это уникальная территория на границе с Китаем, которая очень важна для сохранения леопардов. В КНДР находится два резервата, а между ними очень большой массив сельхозугодий и населенных пунктов. Если создать на российской территории заказник, леопард сможет перемещаться из одного резервата в другой по безопасному коридору. Таким образом, эта территория позволит сохранить целостный ареал. Если же мы будем сохранять небольшие изолированные куски, это не даст стабильной ситуации.
В Хабаровском крае в ближайшее время надеемся, что будет создан Арсеньевский заказник. Эта территория перспективна под тигра. Тоже малонарушенный участок леса, причем это левый берег Амура, где у нас популяция пока достаточно слабая. Но, тем не менее, если посмотреть исторический ареал, то мы увидим, что тигр достаточно успешно там жил. Это даст возможность связи с популяцией в Еврейской автономной области, которую как раз восстанавливает "Центр Амурский тигр". В перспективе это выстроит единый коридор достаточно большой, где звери смогут спокойно перемещаться. Это важно для обмена генетикой популяций.
Очень надеемся, что губернатор Еврейской автономной области поддержит наши предложения по созданию национального парка. Это территория, где уже выпущены после реабилитации тигры Лазовка, Сайхан, Филиппа, где живут ранее реинтродуцированные Светлая и Боря, у которых уже образовалась семейная пара и появилось трое котят. Они все живут рядом, но там лишь небольшой региональный заказник. Рядом есть еще одна перспективная территория, а между ними дыра. И в этой дыре рядом собираются разрабатывать большое месторождение бурсита. Оно действительно большое, это даст толчок экономики области, но когда разрабатываешь территорию, нужно сохранять какой-то кусок нетронутым. Вот этот кусок - Помпеевский нацпарк, который мы пытаемся создать уже восемь лет. Пока политического решения не принято. Эколого-экономическое обоснование у нас есть, мы готовы выходить на общественные слушания, но пока сам регион серьезно тормозит. Есть лесное лобби, которое активно этому сопротивляется.
- В этом году WWF особое внимание уделяет защите дальневосточного аиста. Что делается для сохранения этой редкой птицы?
- Дальневосточный аист - уникальная птица, которая живет только на территории России, немного в Китае, Японии и Корее, но основная популяция, возможно, даже 90% этих птиц, гнездятся только в России. Зимуют они в Китае. Территория, где живут аисты, очень сильно хозяйственно освоена. Это Зейско-Буреинская равнина в Амурской области и приханкайская низменность в Приморье, здесь массовое сельское хозяйство. На этих территориях основная проблема не только корм, птицам здесь негде гнездиться. Просто нет достаточно мощных деревьев, которые могли бы выдержать гнездо. А оно у аиста крупное, весит до 500-600 кг. Он берет массивные ветки, укладывает их в основание. Строит большую гнездовую платформу. Только там уже небольшой пятачок устилает мелкими ветками и травой для того, чтобы откладывать яйца. Гнездо у аиста многолетнее, каждый год птицы достраивают его, получается очень массивная конструкция, не всякое дерево выдержит.
Мы устанавливаем искусственные опоры для гнезд. В Амурской области этим занимаются энергетики. Например, очень часто аисты гнездятся на опорах линий электропередачи. Довольно долго была такая практика, что аистов било током, погибали птицы, повреждались сети. Сейчас в Амурской области найден другой способ. Энергетики ставят птицеотпугивающие устройства там, где опасно гнездиться аисту, а в безопасном месте устанавливают гнездовую площадку и переносят гнездо туда. В результате и аистам хорошо, и у энергетиков проблем меньше. Здесь мы как раз помогаем методически - отслеживаем и даем оценку эффективности этих мероприятий, подсказываем, где еще нужно поставить дополнительные опоры.
- Есть ли опасения по поводу популяции дальневосточного аиста?
- По аисту популяция стабильна. Сейчас птицы должны выйти на плато, поскольку численность аиста связана с циклическими изменениями водности. В Амурском бассейне в среднем течении водный и сухой циклы сменяются примерно в 25-30 лет. Когда наступает сухой период, пересыхают небольшие водоемы, сокращается количество воды на пойме, аисту негде кормиться. Тогда численность птиц пойдет вниз. Это абсолютно естественно. Самое главное, чтобы популяция не была критически малой. Когда мы начинали работу, было около 2,5 тыс. особей, сейчас ориентировочно 3,4 тыс. Это прогноз. В этом году мы заканчиваем масштабный сплошной учет по всей территории в России и Китая, до Кореи мы не дотянулись. В Японии обособленная популяция, она стабильна и не настолько интересна, потому что их аисты не перелетные, генетикой не обмениваются, и можно искусственно эту популяцию поддерживать. В конце года мы будем иметь окончательную цифру, сколько действительно в мире насчитывается дальневосточных аистов. Но то, что популяция постоянно растет, это факт. У нас есть модельные территории в Амурской области и Еврейской АО, которые мы отслеживаем. Количество гнездящихся пар увеличилось, особенно в 2014 году. Неожиданная новость - в приханкайской низменности количество гнездящихся пар увеличилось примерно в 1,5-2 раза, и это очень хорошо.
- Как взаимодействуете с коллегами из приграничных районов Китая и Кореи?
- С Кореями мы практически не работаем. С Китаем там несколько пластов взаимодействия. Это работа с WWF в Китае и Монголии, с ними у нас есть единый план работ по сохранению экорегиона. Мы работаем с ООПТ в этих странах, помогаем завязывать двусторонние контакты, способствуем организации совместных работ, чтобы наши специалисты смогли съездить в Китай посмотреть, как там налажена работа, а их специалисты - к нам. И, самое главное, чтобы были приняты единые методики. И если мы считаем аиста на гнездах и отмечаем количество гнездящихся пар, количество яиц, характер опоры, чтобы все это было сделано одинаково, чтобы данные были абсолютно сравнимы. У нас проблема - китайцы часто считают за какой-то период. Каждый год они учитывают тигров и леопардов и отчитываются за трехлетний период. При этом они пишут: у нас на территории отмечено 100 тигров. Задаешь им вопрос: откуда у вас 100 тигров, это невозможно, у вас их никогда столько не было. Они отвечают: в прошлом году мы увидели 40, два года назад 40, а в этом еще 20. В итоге сложением они показывают чудовищные цифры, которых на самом деле нет. Мы очень долго боролись с тем, чтобы были сквозные методики учета, это важно, чтобы понимать реальную картину.
- Какова картина с вырубкой лесов на Дальнем Востоке?
- Лес на Дальнем Востоке рубят со страшной силой. В регионе есть ценные породы, которые очень высоко ценятся на мировом рынке. Основным их закупщиком является Китай. Дуб, ясень вырубаются. Самые масштабные рубки в Приморском и Хабаровском краях, где наибольшие запасы.
Для борьбы с нелегальным лесопользованием мы внедряем цифровые системы, спутниковый мониторинг, поддерживаем лесные управления в плане организации оперативных групп, потому что, к сожалению, региональных бюджетов на это не хватает. Это связано также с нелегальным лесопользованием. Если лес вырублен незаконно, с него ни копейки не приходит в региональный бюджет. В федеральный приходит таможенная пошлина, потому что он уходит за рубеж. На таможне легальность происхождения фактически никак не проверяется, потому что по закону это не требуется. Перевозчики предоставляют документы на вывоз, доказывающие происхождение леса, но документы легко подделать, потому что нет связки таможни с Рослесхозом. Таможенники, да, просматривают документы, но проверить, откуда он пришел и есть ли конкретно под эту бумагу конкретный объем леса, они не могут. Плюс ко всему через разные таможни вывозятся под одни и те же документы разные объемы леса. В результате у нас границу пересекает объем, в несколько раз превышающий объем разрешенной заготовки.
Наша задача - чтобы эти цифры были один в один. Сколько разрешено вырубить, столько и вывезти. Для этого мы внедряем цифровую модель, которая позволяет выявлять нарушения автоматически. С этим мы активно работаем в Хабаровском и Приморском краях.
- Какие еще виды зверей и птиц нуждаются в защите на Дальнем Востоке?
- К сожалению, их много. Часть видов мы охраняем попутно. Есть понятие флаговый вид - который является "иконой", тигр или леопард, например. Для их сохранения нужно сохранить всю экосистему. Сохраняя лес, мы сохраняем тот же женьшень, сохраняем все виды, которые обитают в лесу. Сейчас рассматриваем необходимость сохранения горала. Это горный козел, который обитает по побережью Приморского края, раньше был и на Амуре, в частности, в Еврейской автономной области, в Хабаровском крае он обитает на скалах. Ситуация не радует, потому что даже на особо охраняемых природных территориях количество особей несколько ниже, чем мы рассчитывали, а вне ООПТ исследования показывают, что в некоторых регионах они просто исчезли.
Пристальное внимание мы уделяем журавлям, их всегда считали попутно и никаких специальных мер, кроме противопожарных, не применяли. Сейчас выяснилось, что популяция идет по одному из видов на убыль. Это связано с пожарами в степях. От огня гибнут птенцы, пара не оставляет потомство. Если так будет продолжаться, через несколько лет возникнет огромная проблема с этими птицами. Они обитают достаточно широко вдоль всего Амура. У нас проблема на Ханке и в Зейско-бурейской равнине, здесь не так много ООПТ, большинство птиц живет вне этих территорий и подвергается риску сгореть при пожаре. Будем работать в этом направлении.
- WWF выступает против строительства ГЭС на Амуре. С чем это связано?
- Амур остался одной из последних азиатских рек, не зарегулированных в основном русле. Проблема крупных плотинных ГЭС в том, что, как только строится плотина, полностью перерезаются пути миграции животных и формируется две экосистемы - одна выше плотины, другая - ниже. Если в основном русле Амура, как считают китайские инвесторы и некоторые российские, поставить такую плотину, например, в Хинганском ущелье, это разрежет реку ровно пополам. В результате места обитания изменятся просто кардинально. Плюс ко всему, плотина меняет режим стока. Например, если в норме река Зея давала половодье осенью, и максимум воды у нее протекал осенью и летом, а зимой она была очень мелкой, сейчас картина совершенно другая. Основная вода из Зейского водохранилища вытекает зимой, когда нужна электроэнергия. Экосистемы, которые формировались несколько тысяч лет, были приспособлены вот к такому водному режиму, измениться и приспособиться они не могут. В результате мы утратили часть видов, которые жили на реке Зея, например, осетровые там больше не регистрируются, есть только случайные заходы. Раньше там была популяция, которую в далекие 30-40-е годы даже промышляли. Для Амура это может быть еще страшнее, потому что экосистема больше, река сама больше, и такой перенос может плохо сказаться на практически всем нижнем течении. По прогнозам, равнина возле Хабаровска начнет размываться и опускаться и, вероятнее всего, до 1 см в год, для геологии это серьезные масштабы. Как это скажется, в том числе и на человеке, совершенно непредсказуемо. Также от того, как течет Амур, серьезно зависит тихоокеанская популяция минтая. Японцы очень беспокоятся об этом вопросе.
То есть мы получаем гарантированно огромное количество минусов, большое количество непредсказуемых последствий. Получаем плюс в том, что у нас появляется дешевая электроэнергия. Но и это условно. По адекватной цене ее покупает только Китай - 45 коп. Промышленность на территории Амурской области и Хабаровского края покупает где-то в районе 5-7 рублей. Мы чью экономику развиваем? Мы гробим свою природу, а прогресс получает кто-то другой. С точки зрения нашего фонда, более глупого решения быть не может.
Плюс ко всему, у нас есть реальный избыток электроэнергии в Амурской области. Две больших ГЭС - Бурейская и Зейская, маленькая Нижнебурейская. Зейская работает с неполной нагрузкой, потому что ей некуда выдавать электроэнергию. Нужны ЛЭП, развитие сетевой структуры, нужны мощности, позволяющие все это оперативно перебрасывать, а не новые ГЭС.
- Сейчас одной из основных экологических проблем в Приморье является загрязнение угольной пылью в Находке. Участвует ли WWF в ее решении?
- О проблеме с угольными стивидорами я говорил на общественном совете при Минвостокразвития, я в него вхожу. Общественный совет достаточно активно включился, просто это не совсем наша тема. Иногда даже мимо таких горящих проблем приходится проходить, потому что нельзя распыляться. Тема болезненная, работают стивидоры откровенно плохо. Загрязняется городская среда, в Посьете черный лед. Проблема связана с тем, что они минимизируют свои затраты. Решение у этих проблем есть. Часть экологов ратует за то, чтобы вообще прекратить всякую перевалку угля, это малореально, и рано или поздно эта тема все равно умрет сама, потому что угольная энергетика снижается во всем мире. Я думаю, что рано или поздно вопрос сойдет на нет из-за своей дороговизны. Уголь будет становиться все дороже, киловатт в час все дороже. Но в России сложно уйти от тепловой генерации, потому что у нас холодно. Нам приходится жечь и углеводороды, и нефть, и газ просто для того, чтобы согреться. Надеюсь, в перспективе от этого тоже можно будет уйти.
Есть другие угольные порты, где эта проблема существенно ниже, например, в Мурманске есть угольный порт, где выстроены большие пылеотбойные стенки, ведется система увлажнения, используются специальные машины, которые осаживают пыль.
Проблема сложилась потому, что перевалкой угля у нас занимаются любые порты, не специализированные. В идеале необходимо строить закрытые перевалы. Либо открытые с системой пылеподавления. Но сейчас несколько стивидорных компаний подписали соглашения с краевой администрацией, эти соглашения показывают то, что, наконец, они будут соблюдать законодательство.
Занятия для школьников с 1 по 5 классы отменили в Якутске из-за холодов
Жительница Забайкалья осуждена на 10 лет колонии по делу о мошенничестве
СТД готовит обращение к президенту о помощи сгоревшему театру в Хабаровске
"Главный итог года в экономике - мы запустили несколько крупных проектов"
