Глава Ингушетии Ю.-Б.Евкуров: "Каждый, кто желает вернуться из Сирии в Ингушетию, должен пройти адаптационную комиссию"

Экономика Ингушетии в 2017 году, несмотря на трудности, продолжила рост: выросли объем ВРП, показатели промпроизводства и сельхозпроизводства. Власти республики намерены и в следующем году наращивать эти показатели, а также продолжить строительство соцобъектов в регионе.

О предстоящих выборах, выступлении российских олимпийцев под нейтральным флагом и о возможном возвращении семей боевиков из Сирии в Ингушетию в интервью агентству "Интерфакс-Юг" рассказал глава республики Юнус-Бек Евкуров.

- Юнус-Бек Баматгиреевич, декабрь – самое время для подведения итогов уходящего года. Каким 2017 год был для республики?

- Год был непростым, но по всем направлениям довольно успешным. Тяжелее всего нам далось завершение объектов, которые должны были сдать еще в 2016 году. По ряду причин они перешли на 2017 год. Мы попросили председателя правительства продлить срок завершения их строительства. Он поддержал нас, как и Минстрой, и Минкавказ. В итоге мы закончили строительство этих объектов.

У нас хороший рост валового регионального продукта (ВРП) – 5,8% по сравнению с 2016 годом. Индекс промышленного производства - около 106%, индекс сельхозпроизводства по итогам 9 месяцев составил 103,8%, а до конца года, думаю, выйдем на 107-108%. Также у нас хорошо развивается сельское хозяйство. По всем показателям мы не потеряли позиций, кроме того, у нас не увеличилось число безработных, что также свидетельствует о хорошо проделанной работе.

- Могли бы вы уточнить, о строительстве каких объектов идет речь?

- Это те объекты, которые мы строили по линии ФЦП. Например, недавно в Ингушетии открыли новый микрорайон для вынужденных переселенцев, в Назрани - школу. В конце декабря в городе откроем еще одну школу. Также до конца года мы должны сдать дома для переселенцев из оползневой зоны в Малгобеке и социальные объекты: школы и садики.

- В этом году планировалось полностью завершить строительство домов для вынужденных переселенцев из Чечни и переселенцев из оползневой зоны Малгобека. Удастся завершить программу до Нового года?

- Жилье для вынужденных переселенцев из Чеченской Республики уже построено. Хотя не все вопросы еще решены: остались люди, которые по разным причинам не попали в списки на получение жилья. Некоторые находились за границей, не продлили статус беженца, кто-то изначально не попал в списки, но оспорил решение через суд – всеми этими вопросами занимается специальная рабочая группа. Мы будем встречаться с этими вынужденными переселенцами и разбираться в каждой конкретной ситуации. Есть и те переселенцы, которые получили жилье, но у нас есть подозрение, что они получили его незаконно.

Объекты для переселенцев из оползневой зоны планируем открыть до 30 декабря. Единственное, мы пока не стали благоустраивать территорию – зимой это сделать непросто, к тому же, не хочется разводить там грязь. В целом мы планируем сдать дома в этом году, но не исключено, что работы продлятся до мая 2018 года.

- Вы говорили о завершении строительства ряда школ, а удалось ли справиться с проблемой нескольких смен в школах республики?

- С тремя сменами мы справились. В 2009 году у нас было 72% школ, в которых учили в две смены, где-то 20% школ работало в три смены. И только школы в небольших населенных пунктах, где не очень много детей, работали в одну смену.

Сегодня трехсменки у нас уже нет: 42% школ работают в две смены, а остальные в одну. Чтобы снять угрозу появления трехсменки, мы в этом году открываем восемь школ в рамках государственной поддержки.

Также планируем увеличить число яслей в республике. Недавно мы встречались с министром образования РФ Ольгой Васильевой, обсуждали этот вопрос. На данные цели деньги уже выделены, сейчас мы решаем, что делать дальше. Первый вариант - строить отдельно ясли, но это не выгодно для бюджета республики. Второй вариант более практичный - в существующих и строящихся детских садах создавать отдельное крыло под ясли-сад. Данное решение, на мой взгляд, намного лучше, в том числе и с финансовой стороны.

- Могли бы вы рассказать чуть более подробно про строительство новых предприятий в Ингушетии, которые сданы весной? Удается ли выйти на рентабельность?

- Наиболее рентабельные их них, которые уже заработали – это завод полимерных труб "Полимер" (обособленное структурное подразделение ООО "Техстрой") и радиаторный завод, который открыт в Карабулаке с помощью Фонда поддержки промышленности через Минпромторг. Также достраивается завод по производству алюминиевых профилей "РИАК", запущено швейное и мясомолочное производства, светодиодный завод, который поставляет соцобъектам энергосберегающие лампы. В настоящее время этим заводом управляет компания "Швабе", с Нового года он полностью перейдет под управление "Ростеха".

Есть у нас и швейная фабрика, у которой определенные проблемы. Несмотря на то, что у фабрики много заказов, мы ищем холдинг, который возьмет ее под свое крыло, или партнера, чтобы передать ему это предприятие. Например, мы встречались с представителями турецкой компании, которые выразили заинтересованность в данной фабрике.

Общая глобальная проблема для всех новых предприятий, которые мы строим – недостаток средств для оборота. Когда предприятие построено, и мы его принимаем, часто оборотных средств не хватает даже на зарплаты рабочим и на содержание предприятия. Чтобы завод начал приносить прибыль, а рабочие стали стабильно получать зарплату, необходимо, чтобы прошел как минимум год после его запуска.

В целом, по моей оценке, мы работаем хорошо, собственные доходы у нас растут. И с каждым годом доходы будут только увеличиваться.

- Ранее вы говорили о планах по строительству индустриальных парков на основе промышленных предприятий с готовой инфраструктурой. Что-то уже сделано?

- В Карабулаке у нас получится хороший парк. Мы решили, что первый индустриальный парк в Ингушетии будет создан именно здесь. Мы уже готовим соответствующие документы. Скорее всего, парк будет создан в 2018 году.

В Малгобеке также планируем открыть парк, но он будет не промышленной, а агропромышленной направленности. Сейчас там строится фабрика по выращиванию и глубокой переработке мяса индейки "Птицекомплекс Южный".

В целом же в настоящее время в Ингушетии есть возможности для открытия индустриальных или агропромышленных парков на трех площадках.

- Каким Вы видите 2018 год? Что ждет Ингушетию в ближайшем будущем?

- Во-первых, нас ждут выборы президента РФ и главы республики. Президент РФ Владимир Путин уже объявил о своем участии в выборах. Буду ли участвовать в выборах главы республики я – пока не скажу. Выборы намечены на сентябрь, еще много времени для принятия решения.

Во-вторых, в 2018 году в России пройдет Чемпионат мира по футболу, а в южнокорейском Пхенчхане - Олимпийские игры. И во время этих событий в Ингушетии нам надо будет обеспечить максимальный порядок и стабильность. И естественно дать возможность нашим болельщикам побывать на всех интересующих их турнирах и матчах. Безусловно, мы также будем болеть за нашу сборную по футболу, которая как минимум должна выйти из первой группы.

В-третьих, мы продолжим работу в социально-экономическом направлении – завершим переходящие проекты, продолжим строить ясли, детские сады, школы и объекты культуры. Также мы должны выполнять все обязательства перед АО "Корпорация Северного Кавказа" и по госпрограмме развития СКФО, в которой участвуем.

Глобальная задача для нас в 2018 году - не снизить собственные доходы, собираемость налогов, статистические данные по индексам промышленного и сельхозпроизводства, а лучше поднять их. По-моему мнению, мы можем и дальше развивать промышленность и сельхозпроизводство республики, и их индексы могут достичь 110% от текущих. Нам нужно в следующем году поднять ВВП на 5-6% и максимально развить инженерную инфраструктуру, чтобы людям было комфортно жить в Ингушетии.

Кроме того, нам необходимо закрепить за Ингушетией звание развивающегося агропромышленного региона. В 2017 году мы открыли первый в республике оптово-распределительный центр более чем на 37 тыс. тонн продукции, в следующем году планируем ввести мощности еще почти на 30 тыс. тонн. Мы сами выращиваем саженцы в питомнике на территории "Сад-гигант Ингушетия". Мы ввели в этом году в эксплуатацию 10 га новых теплиц, рассчитываем в апреле получить первый урожай с них, а до конца следующего года введем в эксплуатацию еще 20 га теплиц.

- В этом году была организована кампания по возвращению из Сирии семей боевиков из России, воевавших против правительственных сил в составе международной террористической организации. Возможно ли, что эти семьи вернутся в Ингушетию?

- У них есть возможность вернуться в Ингушетию, но только через адаптационные комиссии. У многих из них остались в республике родственники, которые могут передать в эти комиссии их заявления с просьбой о возвращении.

Поймите правильно, не мы же их отправляли в Сирию воевать. И теперь все возвращающиеся по законам РФ подлежат уголовному преследованию – все, кроме детей. Не важно, оказались ли они в Сирии по собственному желанию или их обманом привезли в эту страну – по закону выходит, что они умышленно уехали в зону боевых действий и сражались на стороне международной террористической организации, запрещенной в РФ. На этих людей заведены уголовные дела, и каждый, кто желает из Сирии вернуться в Ингушетию, должен пройти адаптационную комиссию.

В целом же вопрос возвращения в Ингушетию семей боевиков очень сложный. Например, все знают, что жены бандитов после смерти одного террориста переходят к другому. Я не буду называть фамилии, но мы знаем двух женщин, которые были замужем за тремя бандитами. Первый был наш, а после его ликвидации они вышли замуж за иностранцев, у них родились дети. Теперь эти террористы уничтожены, а женщины со всеми детьми намереваются вернуться в Россию. Скажите, как с ними быть? Принять или отдать их судьбу в руки иракских, сирийских властей?

Они приедут не одни, а с детьми. И это не просто дети, это дети, которые долгое время жили на войне. С ними должны работать специалисты, которые будут им помогать адаптироваться к мирной жизни. Если их всех привезут в Ингушетию, сможем ли мы найти необходимое число специалистов, оказать им всем помощь, вылечить? Кроме того, им, вероятно, будет нужна адресная помощь. Или им будут помогать только родственники? Естественно, дети ни в чем не виноваты, но во всей этой сложной ситуации необходимо разбираться не только нам, но и на уровне уполномоченного по правам ребенка РФ, и на уровне МИДа РФ.

Нам также важно понимать, раскаялись ли эти женщины, которые хотят вернуться на родину из Сирии? Да и кто и как определит это? Одно дело просто заявить о своем раскаянии, плакать, и другое дело - пройти психологов и полиграф. И я считаю, что такие серьезные проверки нужны. Потому что многие из этих женщин уезжали в Сирию в поисках халифата – рая на Земле. Но там они его не нашли, теперь едут обратно. Как с ними быть?

Мы уведомили жителей республики о работе республиканских адаптационных комиссий в муниципальных образованиях. В целом мы готовы принять семьи боевиков, но только и исключительно через адаптационные комиссии, где они пройдут все необходимые проверки.

Конечно, нам нельзя быть слишком подозрительными и чрезмерно недоверчивыми, но мы все прекрасно понимаем, что из десяти возвращающихся людей как минимум один возвращается с конкретной диверсионной, террористической задачей. Он, как и все, плачет и клянется в верности России, но что нам от этого? Поэтому, чтобы понять, что у каждого конкретного возвращающегося действительно на уме, его должны тщательно проверить специалисты спецслужб. Я говорю о специалистах-аналитиках, прекрасно разбирающихся в психологии людей. И у нас такие специалисты есть.

Мы не можем допустить ни одной ошибки. Представьте, что будет, если мы пропустим в России человека, приехавшего к нам с определенными, отнюдь не мирными целями?

При этом, как я уже ранее говорил, в отношении всех этих возвращающихся возбуждены уголовные дела. Поэтому я не могу гарантировать, что все возвращающиеся не будут привлечены к уголовной ответственности.

Всех желающих вернуться тайком, минуя адаптационные комиссии, мы арестуем в рамках расследования их уголовных дел и будем с ними разбираться. И если будет доказана их причастность к террористам, то все они будут осуждены. Никакие правозащитные организации, слезы и мольбы их уже не спасут.

- Как идет расследование вооруженного нападения на пост ДПС в селе Яндаре?

- Дело оперативно раскрыли. По первому нападению долго не могли найти зацепку. Потому что нам было не понятно, как молодой парень мог пойти на такое преступление. Потом оказалось, что нападавшие серьезно готовились, у них была идеология. Теперь нам известна причина нападения, мы выявили всех участников преступления, в том числе, двух его идеологов. На сегодняшний день задержано пять человек. В ближайшее время будет арестован идеолог преступления.

Мы рады тому, что Госдума приняла закон о пожизненном заключении для идеологов терроризма (в декабре в третьем чтении принят закон об увеличении уголовного срока вплоть до пожизненного лишения свободы за вербовку в ряды террористических организаций – ИФ). По-моему, это хороший закон. Он будет жестко бить вот по таким идеологам. Все они должны усвоить: если ты призываешь идти на эти страшные злодеяния, твое место только в камере пожизненного заключения.

- Вы говорили о строительстве новых заводов, школ, росте экономических показателей. Все это может изменить социально-экономическую обстановку в Ингушетии?

- Десять лет назад обстановка в Ингушетии была очень тяжелой. Траурной, я бы даже сказал. Молодые люди здесь чувствовали себя ненужными: не было рабочих мест, социальных объектов, в школе учились даже в четыре смены.

Около пяти лет назад, когда к нам впервые приехала министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова, она была шокирована, узнав, что даже одноуровневое медицинское обслуживание здесь есть далеко не в каждом муниципалитете. К настоящему времени нам удалось значительно улучшить и модернизировать систему медицинского обслуживания в республике. Мы продолжаем строить поликлиники и больницы, теперь у нас есть современный перинатальный центр, онкодиспансер, в котором можно и диагностировать, и лечить рак. Появились в Ингушетии и детская больница, и туберкулезная больница. Сейчас у нас есть объекты, которых в Ингушетии не было никогда.

Сегодня жители Ингушетии видят, что они нужны России. Мы стараемся поддерживать такие настроения, делая ставку на патриотизм. Все прекрасно помнят, что Великая Отечественная война завершилась в 1945 году, а мы в Ингушетии начали восстанавливать фамилии участвовавших в ней ингушей только в 2012 году. Сейчас мы знаем, что не было учтено 87 фамилий наших предков, участвовавших в сражениях на Курской дуге, около 90 фамилий наших предков не было обозначено на Мамаевом кургане, на Пискаревском мемориальном кладбище, в Брестской крепости. Сейчас мы имеем около 40 мест боевой славы Великой Отечественной войны, где увековечена память наших предков.

А ведь это именно то, что нужно молодежи – память, традиции и гордость за своих предков и Родину. Теперь у нас на Мемориале памяти и славы в Назрани увековечены имена героев Советского союза, героев России, полных Георгиевских кавалеров, героев русско-турецких и русско-японской войны из Ингушетии. А ведь всего этого раньше не было.

Кроме того, я дал поручение, чтобы с 9 класса школы на территории военно-исторических памятников в Ингушетии проводили выездные уроки истории. Теперь нашим школьникам есть о чем поговорить, поспорить, чем гордиться. Я убежден, что во всех регионах России не должны забывать своих героев. Ведь все знают, чем знаменит летчик Николай Гастелло или, что знамя Победы над Рейхстагом водрузили Михаил Егоров и Мелитон Кантария. Однако в регионах России есть свои, не менее выдающиеся герои, о подвигах которых мы не имеем права забывать. И если для России Петр Гаврилов – последний защитник Брестской крепости, то нам никто не дает право забывать про одного из ингушских защитников Брестской крепости Умат-Гирея Барханоева.

- Как вы относитесь к решению выступать нашим олимпийцам под нейтральным флагом?

- Здесь двоякая ситуация. Если бы вы меня об этом спросили до того, как было принято решение выступать под олимпийским флагом, я на месте спортсменов отказался бы от соревнований. Для любого человека, независимо от профессии, честь и Родина должны быть превыше всего. Конечно, в моих глазах они не стали бы изменниками Родины или предателями. Можно было бы считать, что такой спортсмен просто провалил соревнования - это на его совести. Но и выступать в России после этого он тоже был бы не вправе: пускай выступает за тех, под чьим флагом соревновался.

Сегодня сложилась иная ситуация. На уровне государства принимается решение выступать, и олимпийцы должны выступать, как бойцы - если им дали установку выступать под любым флагом, то они должны эту задачу выполнить. Люди ведь к Олимпиаде годами готовятся.

К тому же, надо понимать, что сейчас спорт втянули в грязную политику. И идти на поводу, отказываться от соревнований не нужно. К тому же, я расцениваю согласие на выступление наших олимпийцев под нейтральным флагом, как заявление о том, что провокации не пройдут. Здесь я согласен с главой Олимпийского комитета РФ Александром Жуковым: это нормально, когда на подобную тему возникают разногласия. Он, выступая перед депутатами в Госдуме, сказал, что если мы сегодня уйдем, не выступив, то мы провалим следующие выступления. Речь идет о моральном состоянии наших олимпийцев. Если мы в этом году не выступаем, а в следующий раз едем – то это будет колоссальное давление на них. Ведь все будут говорить: не выступили, восемь лет отдохнули, посмотрим, что вы теперь сделаете! И потом, почему мы должны идти у кого-то на поводу? Мы видим препятствия и просто их обходим. Они хотят, чтобы мы не выступали, а мы будем выступать.

Кто-то может сказать, что это не патриотично. Однако патриотизм как раз в том, чтобы выступать под олимпийским флагом вместо триколора и при этом выкладываться в три раза больше, сражаться, даже если это не приведет к победе. Основная задача наших олимпийцев сейчас - биться! Потому что на них будет смотреть весь мир. Также им нужно быть готовыми к любым провокациям, потому что многие изначально не хотели участия наших спортсменов в Олимпиаде.

Мы в Ингушетии уже решили, что в начале Олимпиады вывесим в нашем Дворце спорта в Магасе флаг России, и когда наши спортсмены будут выигрывать, будем поднимать флаг и включать национальный гимн. По нашему национальному телевидению будем показывать нашего спортсмена, Дворец спорта, поднимающийся флаг и играющий гимн. И встречать наших спортсменов будем как победителей, независимо от результатов Игр.

- В Олимпиаде будут участвовать представители республики?

- Представители Ингушетии не выступают на зимней Олимпиаде: у нас нет конкурентов, поэтому не пускают! В республике очень хорошо развивается хоккей, горнолыжный спорт. Мы учим детей кататься на лыжах и коньках, правда, пока мы воспитываем не профессиональных спортсменов – только любителей. Но если мы привьем им любовь к спорту, ничто не помешает им достичь олимпийских вершин.