Дело о 17 миллиардах

Interfax-Russia.ru – Руководители горевших федеральных заповедников не согласны с оценкой ущерба от летних пожаров.

Два из трех крупных федеральных природных заповедника, расположенных на территории Свердловской области, этим летом горели, причем сильно и неоднократно. В "Денежкином камне" площадь возгорания достигала 3,4 тыс. га, в Висимском биосферном заповеднике огонь распространялся более чем на 1 тыс. га. Причем оба природоохранных парка, после того, как крупные пожары были потушены, вновь загорались. По существу, борьба с огнем, начавшись в середине июля, продолжалась до сентября включительно.

Для защиты леса и населяющих его животных привлекались десятки единиц техники, в том числе авиационной, сотни сотрудников МЧС. Но огонь поддавался плохо. Достаточно сказать, что еще 21 сентября, как сообщала пресс-служба ГУ МЧС Свердловской области, привлекали вертолет МИ-8, а также спасателей соседних лесничих и предприятий города Кировграда.

В обоих случаях органы прокуратуры начали проверки по факту пожаров. Расследование уголовного дела о пожаре в государственном природном заповеднике "Денежкин камень" уже завершено. Как сообщает СУ СКП РФ по Свердловской области, заместителю директора заповедника предъявлено обвинение по статье "халатность".

"В результате пожара оказались поврежденными более 3 тыс. гектаров различных типов лесов, северотаежных ландшафтов, иных природных комплексов и объектов, охраняемых государством, чем причинен крупный ущерб государству, а также существенно нарушены права и законные интересы граждан, общества и государства в сфере охраны природных заповедников", - говорится в сообщении. "По оценке руководства заповедника, ущерб от пожара составил свыше 17 млрд рублей", - уточнили агентству "Интерфакс-Урал" в пресс-службе следственного управления.

С такой оценкой не согласны руководитель "Денежкина Камня" Анна Квашнина, Висимского заповедника Павел Валеев и директор федерального заповедника "Басеги" (Пермский край) Надежда Лоскутова. Они решились обосновать свою позицию публично, на пресс-конференции в пресс-центре агентства "Интерфакс-Урал" в Екатеринбурге (Свердловская область). По их мнению, реальная оценка последствий пожара только началась, да и сам термин "ущерб" к охраняемым природным зонам не приложим.

"Это слово применимо к какому-то хозяйствующему субъекту. В данном случае весь тот лес, который сгорел, не горел, слегка подгорел – он там и остался. Мы не потеряли стулья, которые мы из этого леса бы сделали", - заявила журналистам Анна Квашнина.

Коллегу поддержала директор заповедника "Басеги" Надежда Лоскутова. Она пояснила, что сама методика подсчета ущерба существует, она применяется, если, например, инспекторы обнаружили незаконную вырубку леса. "Составляется протокол, и после этого мы считаем ущерб. В зависимости от пород срубленных деревьев, - рассказала она. – Это сложная формула – сколько необходимо средств, чтобы вырастить полноценный лес определенной породы на одном гектаре земли. Есть такие расчеты. Ими пользовалась ранее лесная охрана, лесхозы, те, кто занимался выращиванием леса".

"Басеги" не горели, но подсчитать урон, нанесенный природным пожаром, по мнению представителя Пермского края, очень сложно. "Заповедники не поставщики древесины. Заповедники сохраняют генофонд, сохраняют природный комплекс. И рассчитывать ущерб для заповедных территорий – это все равно, что оценивать их с хозяйственной точки зрения", - утверждает Лоскутова.

Впрочем, оценивать последствия пожаров все равно придется. По словам руководителя "Денежкина камня" Анны Квашниной, в первую очередь придется подробно обследовать территорию, пострадавшую от огня. Причем не с вертолетов или из окна автомобиля. "Мы должны физически, ногами обойти эти площади. Посмотреть, какие виды деревьев там произрастают, какого диаметра, какой высоты и так далее. И посмотреть, как сильно они пострадали", - пояснила она. Задача усложняется тем, что огонь по заповеднику распространялся "змеей", поэтому где-то пожар выжег все, а где-то его следы будут незаметны уже следующей весной.

Особенно сложны для обследования участки, где естественная подушка изо мха и листвы, "лесная подстилка", перемежается камнями и валунами и прикрывает корни деревьев. По словам Квашниной, в таких местах пожар мог уходить в глубь и выжигать корни деревьев, но с поверхности этого не увидишь. И только после сбора подробной информации начинать оценку, что и насколько пострадало.

Со своей стороны директор Висимского заповедника Павел Валеев отметил, что далеко не ко всем случаям природных пожаров подходят разработанные методики. "Когда мы в первый раз загорелись, это произошло из-за попадания молнии в лес, загорелся сухостой. Какая формулировка причины пожара для подсчета ущерба нам подходит, мы не можем определиться. Ведем переписку с нашим руководством, чтобы подсказали, как действовать. И потом, чтобы начинать пользоваться любой методикой, площади надо сначала обойти, а у нас более 1,5 тыс. гектар в этом году сгорело за два пожара. Конкретная цифра появится в конце октября – ноябре", - заявил Валеев.

Как сообщили участники пресс-конференции, количество инспекторов и научных работников просто не позволяет проделать эту работу быстрее. Точно также сотрудники не могут круглосуточно держать под контролем всю природоохранную зону. Например, в "Денежкином камне" всего 11 инспекторов на территорию в 80 тыс гектаров. У Висимского заповедника площадь поменьше, но все равно превышает 30 тыс. гектаров, а инспекторов в штате – 9 человек. При этом, по словам Павла Валеева, браконьеры или просто нарушители границ заповедника, как правило, гораздо лучше оснащены технически, чем инспекторы. Последние патрулируют территорию, в основном, пешком, автомобилей насчитываются единицы, к тому же старых, да и дороги в заповедниках – это, скорее, условные направления.

Впрочем, как раз на отсутствие хороших дорог защитники леса не жалуются. Пересеченная местность, по их мнению, служит естественным препятствием для нарушителей границ заповедников. Но после того, как на территориях поработали пожарные и техника МЧС ситуация в корне изменилась.

По словам Квашниной, раньше в "Денежкином камне" были две "слабо проезжие" дороги. "Теперь дорог нам наделали много. И как мы их будем контролировать на двух развалившихся машинах, я не знаю. Любая дорога это проезд не только для инспекторов. А задача заповедника – оставаться как можно более не тронутым", - утверждает она. Коллегу поддерживает и Павел Валеев. Широкие минерализованные полосы, которыми пожарные останавливали распространение пламени, в Висимском заповеднике достигают ширины шести метров. Валеев считает, что это готовые дороги для любителей покататься в заповеднике. "У нас парк аж 4 автомашины. Раньше, до пожара, была одна дорога. По большей части инспекторы ходили пешком, потому что знали, когда и где могут обнаружить нарушителей. После пожара остались полосы шириной от шести метров, которые мы контролировать не сможем", - заявил он.

Что касается цифры в 17 миллиардов рублей, о которой было заявлено со ссылкой на сотрудников заповедника, то она возникла, по мнению Анны Квашниной, скорее всего, по ошибке. Сотрудники "Денежкина камня" подготовили для следственного управления СКП РФ по Свердловской области справку о существующих методиках подсчета урона от природного пожара. "Мы им дали такую пространную и очень неконкретную справку, в которой описывали принцип расчета. И там написано, что в том случае, если погибло столько-то процентов таких-то деревьев, то сумма может быть такая-то, если столько-то – то сумма другая", - заявила Квашнина. По ее словам, скорее всего цифры, приведенные в правке, просто были суммированы.

Руководители горевших заповедников утверждают, что о реальной сумме ущерба можно будет говорить не ранее, чем через месяц, а данные о 17 миллиардов рублей – это недоразумение. Однако уголовное дело завершено, и обвинение в халатности предъявлено.

Да, собственно, и факта пожаров никто не отрицает.

Обозреватель Елена Глушкова