Директор Музея истории Дальнего Востока Виктор Шалай: "Работать на пересечении азиатских туристических потоков интересно и ответственно"

Директор федерального Музея истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева и Государственного музея-заповедника "Владивостокская крепость" Виктор Шалай в интервью агентству "Интерфакс - Дальний Восток" рассказал о роли музеев на пересечении границ России с азиатскими странами и планах по развитию и созданию новых для региона музейных площадок и предстоящих экспозициях.

- Виктор Алексеевич, музей им. Арсеньева в прошлом году стал федеральным Музеем истории Дальнего Востока. Что изменилось?

- Многое. Но главное - перспективы. Отвечая на ваш вопрос, будет правильным напомнить, что решение о федерализации нашего музея было принято президентом после того, как полугодом ранее было подписано его же поручение по музеефикации комплекса памятников федерального значения "Владивостокская крепость", для чего был учрежден одноименный государственный музей-заповедник. Два этих судьбоносных для музейного дела в Приморье решения взаимосвязаны. Исполнение поручения по крепости было возложено на команду Приморского музея имени В.К. Арсеньева. И в ходе его реализации стало понятно, что для более эффективной работы будет лучше, если управление всеми процессами по нашему музею будет сосредоточено в одних руках, я имею ввиду министерство культуры РФ. И, как следствие, появились соответствующее поручение  главы государства и связанные с его реализацией решения органов государственной власти. Я горжусь своими коллегами и искренне благодарен всем органам исполнительной власти разного уровня, которые помогли нам в процессе выполнения президентских поручений. Мы справились в срок. И, говоря откровенно, мы едва успели перед тем, как развернулись сегодняшние события с пандемией. Думаю,  что если бы мы отстали от графика по каким-либо причинам, сегодня многим органам власти было бы просто не до нас. Теперь у нас больше возможностей для деятельности. Федеральный статус – это, в первую очередь, вопрос подчиненности и источника финансирования. Очевидно, что отнесение нашего музея к числу подведомственных министерству культуры учреждений открывает новые перспективы для развития музейного дела на Дальнем Востоке вообще и в Приморском крае в частности.

- Музей стал первым на Дальнем Востоке федеральным музеем, планируете открывать филиалы в регионах?

- Создавать филиалы в других регионах Дальнего Востока ни к чему. В каждом субъекте есть минимум один региональный музей со своей историей, коллекцией и коллективом. Их работа отлажена, они развиваются каждый в своей стратегии и работают на свои целевые аудитории. Любая форма централизации этого процесса неминуемо приведет к разрыву многочисленных тонких связей, которые коллеги выстраивали десятилетиями и на которых базируется жизнеспособность этих музеев. Переименование нашего музея в Музей истории Дальнего Востока нужно рассматривать как возможность создания на нашей базе флагманской экспозиции о Дальнем Востоке. К этой работе мы планируем пригласить наших коллег из дальневосточных музеев. Для них появится еще одна площадка для представления своих коллекций и знаний, а также возможность поучаствовать в конструировании общего образа Дальнего Востока, его истории и его возможного будущего.  Ни о какой экспансии в регионы речи не идет.

- Расскажите, какими планами живет музей?

- Как и все сейчас, из-за пандемии мы находимся в состоянии высокой степени неопределенности, мы не видим дальше, чем на неделю, не можем планировать на месяц, тем более на год, но стараемся не унывать и мечтаем поскорее вернуться к работе. Конечно, большой объем проектов мы были вынуждены отменить по очевидным причинам, но за счет этого мы перераспределяем силы на иные проекты. 

Близится 350-летие Петра I, и  вместе  с нашими коллегами из музеев Московского Кремля мы запланировали цикл выставок, посвященных династии Романовых. Первая из них, "Романовы. От царства до Империи", должна открыться в сентябре. Она будет посвящена первым Романовым:  Михаилу Федоровичу, Алексею Михайловичу, Федору Алексеевичу и Петру Алексеевичу. Возможности, которые открывает дружба между двумя нашими музеями, уникальны. Коллеги из Оружейной палаты щедро делятся своими коллекциями, конструируя вместе с нами музейные экспозиции,  актуальные именно здесь, на Дальнем Востоке. 

Также сейчас мы готовим большой проект, посвященный Осипу Мандельштаму. Выбираем дату открытия между декабрем этого года и январем следующего, месяцем рождения и месяцем гибели соответственно. В вопросах своего творческого и профессионального развития мы с коллегами возлагаем большие надежды на этот проект. Потому что музейным языком об Осипе Эмильевиче в нашем городе никогда не говорилось. Это герой, по которому у нас нет совсем никаких экспонатов. Мы ведем работу с Музеем истории русской литературы имени Даля, несколькими литературными архивами, музеем Анны Ахматовой в Фонтанном доме.  Должна получиться  хорошая, добрая и умная экспозиция, очень нужная нашему городу.  

Если говорить про наши генеральные планы, то они измеряются в музеях - новых, но очень актуальных для нашего региона, над появлением которых мы в той или иной степени интенсивности работаем. Например, мы легко представляем себе появление в крае Морского музея, Музея литературы русского Востока, Музея истории Гражданской войны. Все, что могли на данном этапе, мы сделали: обосновали актуальность, проанализировали коллекции, предположили, в каких местах они могли бы размещаться. А дальше нужно просто ждать удобного часа. Вот, например, Этно-Археологический музейный парк своего часа дождался. Еще несколько лет назад мечтой для города был музей-заповедник “Владивостокская крепость”, но вот теперь он есть, и мы надеемся, что он просуществует ровно столько, сколько нужно, чтобы превратить крепость в полноценный музейный объект.  

 - Как решается вопрос с передачей объектов Владивостокской крепости в ведение федерального  музея-заповедника?

 - Передача собственности - это всегда нелегко, потому что долго. А когда речь идет, как в случае с крепостью, о сотнях потенциальных музейных объектов, то легкого разговора ждать не приходится. Крепость огромна и многосложна, портрет каждого ее объекта уникален с точки зрения расположения, физического состояния, наличия инфраструктуры и т.д. По каждому объекту нужно принимать решение после обязательных консультаций с соответствующими специалистами и с учетом мнения нынешнего балансодержателя.

Музею-заповеднику уже передано два объекта: форт Поспелова и Новосильцевская батарея. Еще на подходе порядка семи объектов с баланса города Владивостока. Четыре объекта в этом году нам должно передать Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры, это подразделение министерства культуры. И один большой объект, форт N1, мы ждем от министерства обороны. Даже учитывая то, что согласие достигнуто с каждым из этих балансодержателей, бюрократический шаг передачи очень долгий, и влиять на него чрезвычайно тяжело. Я считаю, что если даже на конец этого года 10 объектов с земельными участками под ними перейдут в музей-заповедник, - это уже можно считать успехом.

Объекты "тяжелые", масштабные, увесистые, они требуют огромной работы. Нам нужно проделать несколько шагов, чтобы достичь тех многих ожиданий, которые озвучивают наши будущие посетители. Обустройство объектов крепости делится на разные, иногда не зависящие друг от друга процессы. Например, чтобы организовать парковку, периметр охраны, противоклещевую обработку, необходимо понимать, сколько территорий передано вместе с объектом. К слову, Форт N1 Минобороны нам пока передает только как набор сооружений, а земля - это отдельный разговор, который мы ведем с соответствующими инстанциями, и у разговора этого свой срок жизни. Ничего тут не поделаешь, иногда нужно просто уметь ждать.

- Кроме передачи земель, какая работа ведется в музее-заповеднике?

- Работа имеет два направления: содержательное и хозяйственное. К хозяйственной деятельности относятся отсыпанные дорожки, подстриженные газоны, проведенное электричество и т.д. Содержательная деятельность - это все, что разворачивается внутри: лекции, выставки, акции, фестивали. Над этим работает отдельная команда, которая разрабатывает разные сценарии действия на объектах крепости, чтобы их можно было начать реализовывать, когда эти объекты придут к нам на баланс. Наша деятельность зависит от сезонов - прогулочное время регламентировано временем года и климатом. Например, в ноябре на большей части объектов гулять в удовольствие уже не получится, начнутся сильные ветра. Нужно думать, чем они будут жить в это время. У нас потенциально большое количество гостей в сезон и потенциальное их сокращение в несезон. Сейчас мы занимаемся проектированием действий, которые можно предпринять, чтобы избежать этого падения.

- Ведется ли работа по изучению истории Владивостокской крепости для музея-заповедника, или сведений и материалов, необходимых для работы, достаточно?

 - История Владивостокской крепости в определенной степени изучена, но она, конечно, не может быть изучена полностью, как и любой исторический феномен. Исследовательский объем, подтвержденный документально, довольно приличный. Мы не с пустого места начинаем, и это наше преимущество, за что коллегам, изучавшим крепость в последние годы, большое спасибо. Сейчас, продумывая концепции обустройства объектов, мы во многом опираемся на то, что проработали, изучили и описали историки и краеведы ранее. Конечно, возникает огромное количество вопросов. Но поиск ответа на них и составляет суть нашей деятельности.

Нам предстоит провести очень большую работу по всестороннему изучению и формированию коллекций, связанных с историей Владивостокской крепости. От биографии отдельно взятых людей, их личных вещей, материалов, документов и архивов до государственных актов, постановлений, карт, чертежей и всего остального. От образцов вооружения или реконструкции этих образцов до формы солдат и офицеров на том или ином этапе развития крепости. Наши хранители работают как радары, они настроены на поиск материалов под кодовым названием "Владивостокская крепость". А это может  быть все что угодно: от фарфоровой кружки с эмблемой крепости до нормативного акта или, например, ордена кого-либо из людей, сыгравших роль в строительстве крепости или просто в ней служивших. Мы должны "выуживать" артефакты и формировать в одном месте здесь, во Владивостоке, главную коллекцию по истории крепости. Поэтому мы призываем жителей края подключиться к этим поискам и сообщить музею о таких материалах, если им о них известно.

 - Планировалось, что музей-заповедник объединится с музеем истории Дальнего Востока. Когда это произойдет?

- Пока они будут существовать как два юридических лица, хотя команда у этих музеев во многом общая. Объединять музеи можно тогда, когда сформирован имущественный комплекс. Сейчас у нас есть договоренность с министерством культуры о том, что на этом этапе объединение музеев нецелесообразно.

 - Есть ли понимание о сроках, когда произойдет становление музея-заповедника?

 - Мы ставим себе срок - уложиться в два года. Но нужно понимать, что мы начинали с нуля. Это имеет большое значение, ведь наш музей-заповедник появился не вокруг, например, усадьбы, где есть целостная сформированная историческая среда. В таком случае статус музея-заповедника — это некий прозрачный защитный колпак, который необходим, чтобы уберечь эту целостность. В случае с Владивостоком мы говорим о другой ситуации. Есть объекты, которые нужно собрать в некую целостную картину, дать им новую жизнь и защитить их от угрозы дальнейшей деформации.  С учетом масштаба памятника и наличия большого количества имущественных противоречий два года - это очень оптимистичный срок. Он явно недостаточен для того, чтобы собрать под одной крышей все объекты крепости, которых сотни. Срок вполне подходит для того, чтобы сформировать имущественное ядро музея-заповедника, доказав его эффективность и целесообразность. Все остальное - процесс  постепенный.

 - Как обстоят дела с финансированием?

- Финансирование сейчас осуществляется в том объеме, в котором у музея-заповедника есть потребность. И тут я не могу выразить ничего, кроме благодарности нашим учредителям.

 - Во Владивостоке в последние годы значительно увеличился турпоток из азиатских стран. Ведете ли с ним работу?

- Конечно, мы открыты для всех. У нас довольно эффективная программа продвижения. Каждую целевую аудиторию мы "завоевываем" по-своему. Сейчас из-за невозможности очной коммуникации некоторые процессы приостановились, но мы возобновим их, как только представится возможность. В общении со своими аудиториями мы исходим из того, что должны, кроме прочего, быть частью процесса под названием "гостеприимство". Процесса общего, в котором, кроме нас, участвуют все заинтересованные структуры, организации и люди в крае. Мы все делаем общее дело, формируя образ этой территории как интересной и доброжелательной.

 Мы также понимаем, что на историческом музее лежит нелегкая миссия: в своих рассказах удерживать ту картину общих событий, которая соотносится с принятой в нашей стране. В этом смысле работать на пересечении азиатских туристических потоков не только интересно, но и чрезвычайно ответственно. История - это конфликтное пространство, где у каждого свое мнение.  И как сформировать образ события, территории, героя, минимизировав потенциальные конфликты со зрителем, удерживая ту версию, которая отвечает интересам нашей страны, - вот эта задача не из легких, но необходимых. Часто музеи - это бойцы невидимого фронта, делающие для государства очень важную работу: они легитимизируют прошлое. Музей не просто объясняет какое-либо событие людям. В глазах зрителя он дает этому событию право существовать.

 - В итоге рассказываете японским гостям о Русско-японской войне? 

- Конечно. Но речь же не только про войны и не только о наших японских соседях. Речь вообще о том, как говорить о разном, сочетая рассказ о радостном и больном. Ведь прошлое далеко не всегда состоит только из трагедий. Мы не вправе корректировать выставочную повестку, исходя из динамики туристических потоков, но вправе наравне с тяжелыми страницами истории говорить о временах взаимопонимания и дружбы, которые есть у нашей страны с соседями. Прошлое разное. И музей - отличный способ это понять.

- Вы говорили, что музей готов принять участие в реставрации российских памятников в Маньчжурии (КНР), если будет достигнута соответствующая договоренность на межправительственном уровне. Получилось ли? На каком этапе согласование?

- Мы выражали свою готовность к оказанию помощи в деле сохранения этих памятников. Мы знаем, что из себя представляет наше наследие в сопредельных государствах, потому что мы живем здесь и в силу профессии занимаемся этим вопросом. Большая часть наследия в этих странах - могилы или памятники. И мы видим, что далеко не все из них содержатся в достойном состоянии. Мы действительно подняли вопрос о сохранении российских памятников в странах АТР на встрече с президентом России осенью минувшего года. Мы готовы не только поучаствовать в сохранении объектов, но и подумать о том, как в будущем обеспечить постоянный уход за ними. Конечно, нельзя приехать без разрешения, например, в КНР и начать реставрировать памятники, так не делается. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.  Если китайская сторона сможет гарантировать нам допуск к этим объектам, то мы могли бы на базе Музея истории Дальнего Востока создать волонтерскую площадку, возможно, организовать небольшой фонд по уходу за объектами русского наследия в Азии, который мог бы получать гранты или пожертвования. Эти средства можно было бы направлять на содержание кладбищ. Людей, которые хотели бы стать волонтерами, довольно много, их нужно только организовать. На данном этапе в связи с коронавирусом и борьбой с пандемией этот вопрос, как и многие другие, просто сдвигается на неопределенный срок, и когда все закончится, к нему можно будет вернуться. Связь с китайской стороной - компетенция МИД. Если им удастся прийти к согласию, мы готовы работать в меру своих сил и своих полномочий. Сейчас тревожить госорганы по этому поводу я считаю не совсем этичным.