Конвейер инноваций

Interfax-Russia.ru – Представители науки, власти и бизнеса считают, что интеллектуальные богатства федеральных университетов нужно более интенсивно использовать в реальном секторе экономики.

Как добиться того, чтобы инновационные идеи оставались не только идеями, а воплощались в жизнь, позволяли России совершать новые технологические рывки, а разработчикам и тем, кто их использует на производстве, приносили реальную прибыль? Этот вопрос обсуждали на круглом столе представители Уральского федерального университета (УрФУ), правительства Свердловской области и большого бизнеса.

Само название мероприятия предполагало острую полемику: "Кому принадлежит идея? Российский рынок инноваций и проблемы интеллектуальной собственности ". Тон обсуждению задал проректор УрФУ по инновационной деятельности, доктор экономических наук Сергей Кортов.

Он напомнил, что в одном из недавних выступлений, коснувшись темы Сколково, президент РФ Дмитрий Медведев предложил на базе этого новейшего наукограда создать специализированный суд по интеллектуальным правам. Как подчеркнул Кортов, именно на стадии идеи владелец интеллектуальной собственности особенно уязвим. И это касается в том числе и разработок, ведущихся в стенах УрФУ.

"Мы понимаем свою ответственность, поскольку сейчас в России очень популярной является модель так называемой третьей миссии университета – это университет как драйвер экономического роста отрасли или региона. Те разработки, которые родились в стенах университета – они не должны быть только предметом обсуждения на научных дискуссиях, они должны работать на экономику, они должны приносить обществу и конкретному изобретателю доход", - заявил Кортов.

Между тем другой участник дискуссии, директор Уральского научно-исследовательского Технологического института (УралНИТИ) Алексей Фефелов отметил, что четко отрегулированного понятия интеллектуальной собственности в России пока нет. Из-за этого при разработке новых технологий возникают неоправданные риски.

"Мы, по большому счету, не знаем, что такое интеллектуальная собственность, мы никогда с ней – в том смысле, в котором сейчас обсуждаем – не работали. И в связи с этим возникает много проблем, - рассказал Фефелов. - Я еще раз подчеркиваю, что я являюсь и потребителем интеллектуальной собственности, и разработчиком интеллектуальной собственности и произвожу продукцию, в которой эта интеллектуальная собственность присутствует. У меня возникают риски различного рода: что я использую собственность чужую и могу здесь получить определенные неприятности, и использую свою, не защищая, - есть риск потерять ее".

Стоит отметить, что УралНИТИ был создан в 1956 году в системе бывшего министерства оборонной промышленности. В настоящее время входит в состав департамента обычных вооружений, боеприпасов и спецхимии министерства промышленности и торговли РФ и является специализированным технологическим институтом министерства.

Наличие рисков в работе с интеллектуальной собственностью, в особенности на стадии научной идеи, признают и представители крупного бизнеса. Правда, они смотрят на ситуацию под несколько иным углом зрения. Бизнесмены считают, что инвестирование средств на первоначальном этапе "доводки" инновационного предложения неоправданно рискованно. Бизнесу это неинтересно – ему нужна отработанная технология с просчитанным сроком внедрения и окупаемости.

Директор дирекции региональных проектов Трубной металлургической компании (ТМК, крупнейшая российская трубная корпорация) Михаил Черепанов высказался без обиняков: бизнес всегда будет заинтересован в минимизации расходов.

"Бизнес всегда заинтересован в минимизации расходов, и он живет по сформированным правилам. Если эти правила не сформированы, если нет системы контроля за исполнением этих правил, бизнес всегда будет идти по пути минимизации расходов и будет находить лазейки, щели в этих правилах, для того чтобы снижать свои расходы. Это нормально", - заявил Черепанов.

В то же время он признал, что такая зыбкость ситуации ограничивает возможности развития и самого бизнеса. Для развития бизнеса необходима четкая система законных и нормативных актов и четкого контроля их исполнения. В конце концов, как напомнил Черепанов, вступление России в ВТО также требует определенности в отношении использования интеллектуальной собственности.

Однако в настоящее время, по его словам, ТМК выгоднее развивать собственную научную базу, "заточенную" под технологические циклы на производстве, нежели адаптировать и дорабатывать идеи со стороны. Научно-исследовательский институт корпорации, расположенный в Челябинске, и возник именно потому, что сырые идеи не устраивали производственников. По мнению Михаила Черепанова, в настоящее время нет рынка идей, где одним из главных поставщиков мог бы быть федеральный университет.

Эту позицию полностью поддерживает руководитель Уральского центра трансфера технологий Ильяс Падерин. Хотя, по его мнению, некоторое лукавство в позиции представителей крупных корпораций все-таки есть. Понятно, что некоторые технологии проще разрабатывать и внедрять самостоятельно. Но если речь идет о высокотехнологичных производствах нового поколения, то этого потенциала может не хватить.

"Если брать уровень второго-третьего передела, то, наверное, выгоднее что-то доработать самим или просто переманить носителя идеи в свой отраслевой институт. Но ведь в современном мире речь идет уже о переделах пятого-шестого, - отметил собеседник Interfax-Russia.ru. – Каждая корпорация, развивающая высокие технологии, обязательно обрастает кластерами, причем буквально в шаговой доступности от основных производств, где могут в кратчайшие сроки по ее заказу проверить и довести до ума какую-то новинку. Другое дело, что это работает, поскольку вся цепочка, от вузовской и академической науки, до производства, выверена и снабжена определенным алгоритмом действий".

По мнению Падерина, все проблемы российских инноваторов начинаются на стадии патентования. Качественное патентование с защитой от заимствования зарубежными пользователями стоит дорого. Кроме того, по словам Падерина, нужны серьезные вложения в разработку инновации.

"Университет Германии или США подает, условно говоря, порядка 600 заявок на патентование в год. Далее начинают экспертную работу маркетинговые и консалтинговые агентства, которые оценивают как быстро ее можно реализовать, эту инновацию, и сколько денег она в перспективе принесет. В итоге остается в лучшем случае 10% заявок, - подчеркнул собеседник Interfax-Russia.ru. - Если экспертное заключение положительное, то патент оформляется, и тут уже в дело включаются и венчурные фонды самих университетов, куда немалые средства вкладывают корпорации, и просто коммерческие организации, согласные рискнуть, но затем получить свою долю в интеллектуальной собственности, что с лихвой окупить затраты. Что-то сразу перекупают крупные компании, чтобы размещать заказ на доработку инновации самим – вариантов множество. Но вот эта система – заявка – патентование – венчурное финансирование – разделение долей в интеллектуальной собственности действует обязательно. Причем сам родитель идеи если что-то и получает, то совсем немного, основные доли делят те, кто нес основные риски".

Советник министра экономики Свердловской области Дмитрий Калаев также затронул вопрос о том, как и на каких условиях будут делить инновационный пирог все участники процесса. "Я думаю, всех волнует, кому больше принадлежит все-таки процентов? – задался вопросом советник главы свердловского Минэка. - Человеку, который придумал идею, вузу, предприятию, которое ее сделало? Здесь, наверное, надо смотреть на западный опыт. У меня перед глазами стоит опыт Израиля, когда инноватор в лице профессора получает на самом деле достаточно немного от проекта. Но он получает свои 1-5% от проекта по той простой причине, что у него хорошая зарплата, вуз берет на себя риски по патентованию, вуз же берет на себя риски по коммерциализации и именно вуз предоставляет все оборудование. В этом случае инноватор выступает просто как творец, он на потоке творит: сделал проект – отдал, следующий, следующий и так далее. Когда у нас инноватор зачастую сегодня выступает как предприниматель – у него у самого есть риски, где взять деньги на проект, где взять деньги на оборудование, кому потом это продать. Пока такая схема – тут, извините, вуз не может претендовать ни на что".

Впрочем, до дележа долей в инновационных проектах пока далеко, и не только потому, что не хватает нормативной базы. Для того чтобы поставить инновации на конвейер, требуются согласованные усилия многих институтов: вузов и академической науки, венчурных фондов, крупного бизнеса, а главное, как об этом было сказано выше, необходима база, на которой идея превратится в технологию или опытный образец.

И первые предпосылки к этому уже есть. Уральскому федеральному университету даны права на создание малых предприятий, связанных с вузом. К настоящему времени, по словам Сергея Кортова, университет зарегистрировал 31 малое предприятие. К 2015 году их количество может дойти до 250.

Кроме того, подобные круглые столы, как пообещали в УрФУ, обязательно станут регулярными, и их будут проводить не реже двух раз в год. Без обсуждения, в том числе и острых углов, и учета различных точек зрения инновации на конвейер не поставить – это показала уже первая дискуссия. А осенью на базе Уральского федерального университета пройдет уже окружное совещание по развитию инновационной деятельности.

Обозреватель Елена Глушкова